Права и обязанности некроманта

– Это – штаб-квартира Братства Справедливости, – пояснил Леррой. Помолчав, но так и не дождавшись каких-то вопросов с моей стороны, он продолжил: – Так вот. Я понял, что радикалы заинтересовались тобой. О Риклоби ходят вполне внятные слухи. Как и о его нездоровых пристрастиях к темной магии. Я знал, что ты честная девушка. И не сомневался, что он слегка поторопился с объявлением победы. Но у радикалов есть неприятная привычка воздействовать на непокорных через родных. Поэтому члены Братства дежурили у дома твоих родителей.

– Понятно. – Я едва заметно кивнула и отвернулась.

Профессор начал было что-то рассказывать о долге каждого гражданина, и аристократа в особенности, но слушала я его вполуха. Я была слишком занята – костерила себя последними словами: «Ну как можно было не догадаться, кто способен прижать к ногтю таких, как Рой или Альв, если они почти безвылазно просидели в академии весь прошлый учебный год?!»

– Лира, ты слушаешь меня?

– Да, профессор Леррой. Вы просили меня не рассказывать тису Ликасту о Братстве Справедливости.

– И что ты ответишь?

– У меня нет привычки болтать о чужих тайнах, – пожала плечами я. На полноценный спектакль для старика у меня сил уже не осталось.

– В этом я и не сомневался, – улыбнулся Леррой. – Но он твой очень близкий друг, а у друзей редко бывают тайны…

– Профессор Леррой. Я не буду болтать. А теперь можно мне отдохнуть, голова очень болит. Кажется, я где-то ударилась. – Я подбавила в голос слез.

Актерского таланта у меня немного, но мне и правда сейчас хотелось не выводить на чистую воду престарелых лжецов, а забиться в дальний угол и завыть в голос от той боли, которая клокотала у меня в душе под непоколебимыми ментальными щитами. Наверное, старик что-то такое почувствовал. Потому что только кивнул и велел Виктору отвести «бедняжку» в гостевую спальню. У меня возникла было мысль воспротивиться, потребовать, чтобы меня вернули в мой собственный дом. Но я быстро отбросила ее. «Судя по тому, как изменник гнался за мной в одних подштанниках, так просто он не отстанет: будет ходить под домом, посылать письма, терзать переговорник… Выдержать такую осаду я сейчас просто не способна. Да я вообще сейчас ни на что не способна, как бы ни хорохорилась перед Виктором и Лерроем! А ящик с марионетками хитроумного профессора явно защищен от нежеланных гостей лучше, чем любое другое убежище в нашей стране».

Я покорно выпила сонный настой, принесенный Виктором, и, едва успев прошептать: «Не пускай ко мне никого», – отрубилась. Этот день разделил мою новую жизнь на две неравные части: «до» и «после».

Несколько дней я провела в тисках апатии: приносили еду – ела, забывали – просто лежала в дальней комнате и смотрела в потолок. Порой на задворках сознания мелькали странные вопросы и догадки, но они тонули в тусклом море безразличия раньше, чем мне удавалось их осознать. Я понимала, что надо встать и жить дальше. В конце концов, не я первая, не я последняя, обманутая женихом. Но не могла заставить себя даже лишний раз сесть, не то что действовать.

На третий день такого растительного существования дверь отведенной мне комнаты с грохотом распахнулась настежь, и на пыльный ковер рухнул Альв. Прежде чем до моих отупевших мозгов дошло, что происходит, он уже поднимался, на все лады костеря идиотов строителей, придумавших такие высокие пороги. А в проеме стояли красный от злости Виктор и ухмыляющийся Рой.

– Вы позволите войти, тиса Мэй? – церемонно осведомился Альв, едва утвердившись на ногах.

Я промолчала.

– Вот видишь, Орлей. Молчание – знак согласия. Мне можно войти. А ты: «Нельзя! Нельзя!»

Альв бесцеремонно отодвинул мои ноги и плюхнулся на кровать.

– Ну, чего встали? – Он приглашающе повел рукой. – Проходите!

Рой не заставил себя дважды просить и тут же развалился в кресле, вытянув ноги к камину. Виктор потоптался у двери, но в итоге тоже вошел.

– Итак, что мы имеем? Имеем мы весьма дерьмовую ситуацию. Я тут кое-что выяснил. Сейчас изложу по порядку. Поправьте меня, если я ошибусь. У нас есть один нехороший жених…

– Кобель! – перебил Рой.

– Но-но-но, – притворно нахмурился Альв. – Кобель трактирный у нас один. И он хороший и верный, как все собаки!

– О присутствующих кобелях поговорим потом. Ты по делу давай, – усмехнулся Виктор.

Мне стоило неимоверных усилий удержать внимание на их шутливой перепалке. Мысли все время норовили съехать в сторону, рассыпаться мелким песком. Но я понимала, что друзья здесь не ради себя, они пытаются растормошить меня. И обижать их у меня нет никакого права. Поэтому я на остатках воли держала глаза открытыми и пыталась вникнуть в бессмысленный, совершенно ненужный мне разговор. А вот разговор становился все более странным.

– Есть изменник, есть жертва с разбитым сердцем. Но наша Лира совершенно не подходит на роль жертвы. Уж она-то скорее из гулящего женишка жертву сделала бы. А значит, у нас дилемма. Парадокс. Так?

– Так, – кивнул Рой.

– Получается, что жертва есть. Но эта жертва Лира. А Лира жертвой быть не может. Эй, жертва, – затормошил меня Альв, – ты есть?