Права мутанта (СИ)

Пока же профессору вылезала боком его собственная несдержанность. И что на него нашло, когда ради красного словца он выдал полковнику Снегову сведения, почерпнуть которые мог только из телефонного разговора. А мобильные телефоны в России давно уже вне закона. Ещё с последней войны, когда мобильная связь применялась отважными предателями федерации для корректировки огня противника.

Полковник изящно закрыл тему с ранеными, да ещё отчитал начальника экспедиции за нарушение федеральных законов. А всего-то и стоило: подождать, когда эти раненые на самом деле прибудут. Правда, молча ждать, когда энергии так и рвутся наружу - тоже не лучшая тактика. Того и гляди, впустую перегоришь. И с приездом раненых устроишь полковнику лёгкий ветерок вместо полноценной бури.

Кстати, вот и они. Наконец-то. Издалека послышался гул дизельного мотора. Отставший БТР показался из-за плотно посаженных стволов хвойных берёз и вырулил к лагерю. С брони спрыгнул солдат и тут же кинулся докладывать полковнику Снегову - тот намедни надолго уходил вглубь леса, но тут как раз случился поблизости. И капитаны его тут же - оба оставшихся. Тоже подошли впервые разузнать о событиях, доложенных пану Кшиштофу почти что сутки назад.

Прочие солдаты с третьего БТРа засуетились, что-то (или кого-то) выгружая. Ага. А вот и раненые. Одного вынесли в позе сидя, другого в позе лёжа. В остальном - два равно бессознательных тела. Может, уже и бездыханных - даже издали скверно выглядят.

Интересно, а где Горан Бегич? Что-то он не торопится с докладом к своему начальнику. Ах да - вон он вместе с солдатами суетится у тела своего брата. Что ж, раз идёт такая суета, значит, раненые ещё живы.

Живы, но в опасности: могут в любой момент помереть.

Ну наконец-то придурковатый Горан оторвался от своего полудохлого близнеца и запоздало побежал к начальнику.

- Профессор! - выдохнул он. - Прошу вас... Необходимо как можно скорее выступать!

- Я правильно понимаю, - холодно отозвался пан Щепаньски, с прищуром оглядывая нелепую фигуру забывшегося картографа, - что вы сейчас пытаетесь отдать мне приказ?

2. Горан Бегич, этнокартограф

Обжигающий холод в глазах профессора Щепаньски - вполне знаком и ожидаем. Горану бывало не по себе от такого взгляда, и когда-нибудь прежнее ощущение вернётся, но не сейчас, когда ему слишком жутко от другой напасти - той, что приключилась с беднягой Зораном.

- Прошу меня простить, пан профессор, - склонил голову Горан (автоматически, без чувства вины и подобострастия), - события с моим братом слишком сильно меня задевают. Зоран находится на грани жизни и смерти, он сейчас весь горит и нуждается...

- Горит?

- Речь о высокой температуре, пан профессор, - подошёл малозаметный Горислав Чечич, - извините, что помешал, здравствуйте.

- Здравствуйте, пан Горислав, не трудитесь объяснять то, что вполне по силам самому Горану, - прошипел пан Щепаньски, - и оставьте нас наедине, будьте любезны.

- Извините, - тихий македонец ретировался за ближнюю палатку.

А начальник экспедиции принялся допытываться, как обстоят дела с разведывательным заданием. Ну ещё бы ему не вспомнить.

- Плохо обстоят дела, - признался Горан, - задание оказалось невыполнимым. По пути нам не встретилось ничего, что могло бы явно свидетельствовать о пребывании мьютхантеров. Потому и на карту наносить как бы нечего...

- Вот как? - профессор выдал презрительную усмешку. - А вот Карел Мантл выявил большую наблюдательность. По его словам, в районе моста через реку Селезень - у мьютхантеров какие-то укрепления. Вы и их не заметили?

- Мы не переезжали через реку Селезень, - вздохнул Горан. - Только через Мамилов ручей - и то под конец пути. А реки не было. Видимо, нас везли по другим дорогам. И более чем кружным путём.

- Что ж вы позволили водить себя за нос? - процедил пан Кшиштоф с язвительной жалостью.

- У нас не было рычагов влияния на ситуацию, - пожал плечами Горан, - водитель бронетранспортёра подчинялся не нам.

- Я вижу, ситуацию полностью контролировали русские, - с этим обвинительным тоном пану Щепаньски к русским бы и обратиться, - я вижу, вы с братом стали пешками в их игре! И мне даже удивительно, - в голосе пана зазвенела свежая ненависть, - как они не заставили глупо погибнуть вас обоих. "Подложить свинью" - кажется, так выражаются эти русские?

- Да, у них есть такое выражение, - подтвердил Горан, - однако...

- Однако, русские подложили свинью и самим себе? - злобно осклабился профессор. - Не уберегли своего капитана? Да, меня это утешает. Вот только боюсь, не ваша с Зораном в том заслуга.

Нелегко разговаривать с человеком, который уверен, что всё заранее понял. Пана Кшиштофа так и распирало самодовольство от полноты информированности, которую - между прочим - сам Горан и обеспечил, когда украдкой звонил Грдличке и надиктовывал монологи о случившемся, не слыша ничего в ответ (из-за сломанной гарнитуры).

А вот теперь профессор Щепаньски готов слышать одного себя. И Горану, как обычно, трудно ему возражать. Но возразить нужно:

- Простите, пан профессор, всё было не совсем так...