Права мутанта (СИ)

- Согласен, нас кормят подделками. Но всё-таки... зачем-то мы сюда добирались. Что-то надеялись открыть, - Костич махнул рукой. Сардоническая гримаса с его лица так и не сошла.

- Надо найти Соплю, - сказал Ратко, - либо другого проводника. Это, наверное, через Щепаньски.

- И солдаты, - вспомнил Славомир, - с Панайотовым и Грдличкой сюда пришло двое - Хрусталёв и ещё один. Им ведь тоже надо возвращаться в Березань. Вот и меня проводят.

К пану Щепаньски Милорадович пошёл один. Костич остался в своей комнате, "чтобы никого не пугать этой жуткой гримасой". Наверное, зря не стал пугать: надменный начальник экспедиции умыл руки.

- Где сейчас пан Сопля, мне неизвестно, - сказал Щепаньски, - только вам его всё равно не уговорить. В Березань уже мог вернуться Пердун, а Сопля Пердуна боится.

И всё. Разбирайтесь, мол, сами.

Спросить, что ли, у Дыры? Уж она-то наверняка должна знать, где живёт Сопля, подумал Ратко. А проводнику заходить в селение Пердуна вовсе не обязательно: достаточно провести через болото и показать направление дальнейшего пути.

К сожалению, Дыра сегодня не принимала. Она с кем-то уединилась у себя в покоях, так что слуга - долговязый и худой Глиста, стоя на страже господского наслаждения, даже не стал докладывать. Милорадович немного подождал, но понял, что зря теряет время.

Осталось разве что зайти к двоим русским солдатам, которых - Ратко знал это - поместили в сарайчике, пристроенном к Председательскому дому со стороны заднего двора.

Милорадович обогнул здание и подошёл к солдатскому сарайчику. Перед металлической дверью, покрытой свежими глубокими бороздами и вмятинами, понял две вещи: во-первых, к солдатам совсем недавно ломилась одна из сторожевых свиней, во-вторых, у солдат - гости. Судя по одному из голосов, что донеслись из-за двери, к ним зашёл один из воспитанников мутантской школы.

Странность состояла в том, что учителя очень строго блюли свою молодёжь и, надеясь привить ей английский язык, ни с кем из посторонних не позволяли общаться.

Ратко постучал. Голоса за дверью смолкли, потом Хрусталёв спросил:

- Кто?

Милорадович назвался. Солдаты ещё пару мгновений поколебались, потом открыли дверь. Всё-таки сербскому профессору они склонны доверять, что, разумеется, приятно.

В сарайчике - помещении без окон, скудно освещённом двумя парафиновыми свечками, Ратко нашёл двоих солдат и краснощёкого мелкого паренька-мутанта.

- Это Тхе, - отрекомендовал мальца Хрусталёв, - он забежал к нам этой ночью, спасаясь от боевых свиней.

- Ай эм Тхе, - подтвердил ученик, - свиньи вонт ту кэтч ми, бат я счастливо смылся.

- Мы тут с Тхе уже полночи беседуем, да и утро прихватили, - сообщил второй солдат - по фамилии Рябинович, - и столько интересного выяснилось! Вам, наверное, тоже будет любопытно, вы же изучаете их культуру. Чем эти мутанты живут, и всё такое...

- Да-да! И что выяснилось?

Рябинович поведал вкратце, что удалось узнать. Оказывается, ночная охота спущенных с цепи боевых свиней - обычное дело, и преследуют чудовищные свиньи в основном учеников из мутантской школы. Почти каждую ночь кто-то из них сбегает - пролезает через щелевидные окна спален и учебных классов - но мало кому удаётся уйти. Мутантские свинодоги высыпаются при свете дня, а потом не дремлют всю ночь.

Малолетние мутанты прекрасно знают, что за участь их ожидает в случае побега, но в школе им оставаться бывает совсем невмоготу. Над ними там измываются как люди-учителя, так и мутанты-надсмотрщики. А главное - английский язык больно сложный, его невозможно как следует выучить.

- И верно. Чудовищный, в общем-то, язык, - не стал спорить профессор этнолингвистики. Причём сам себе улыбнулся.

Хорошо, что его не попросили аргументировать это парадоксальное мнение, ибо изложить его простыми человеческими словами - задача каверзная. Этнолингвисты бы суть ухватили, хотя в большинстве - сочли бы за недопустимое чудачество. Английский язык принято уважать, иногда превыше собственного.

Рябинович продолжал свой пересказ, и Ратко Милорадович вдруг осознал, какой ценный информатор достался солдатам. Ученик Тхе - одиннадцатилетний мутант-ребёнок - был ещё свободен от множества табу, которыми ограждались речь и общение взрослых мутантов. Двое рядовых, которых высокообразованными людьми не назовёшь, вытащили у него такие подробности о бытии мутантского этноса, до которых и за вторую неделю работы не добралась экспедиция профессионалов.

Оказывается, источник жизни и благосостояния мутантов - рабский труд. Работают на мутантов исключительно люди, так как сами мутанты скорее сдохнут, чем согласятся работать. Такова уж базовая жизненная установка носителей мутантской культуры. Работа для них - намного хуже и страшней английского языка.

Отчего же людей-рабов нигде и никогда не видно? И на этот вопрос получен ответ. Хвастать своими личными рабами у мутантов не принято, даже предосудительно. Настолько, что каждый, кому понравился выставленный на обозрение чужой раб, имеет полное право его забрать. Вот мутанты и прячут рабов в специальных сарайчиках, которые выстроены в каждом дворе.