Права мутанта (СИ)

— И когда будут? — начальнику экспедиции хотелось точности.

— Э… Я спрашивал, но Горану трудно оценить расстояние. Он ушёл от прямого ответа. Обещал, что приедут быстро…

— Как? Ему, картографу — «трудно оценить расстояние»? — попробуй тут не вскипеть, когда среди твоих людей одни идиоты.

— Полагаю, за час-полтора доедут точно, — прикинул Грдличка. Сам прикинул, без ссылки на болвана-Бегича.

— Хорошо, обождём час-полтора, — скрипнул зубами пан Кшищтоф. — Ах да… Раненые — они смогут самостоятельно идти? По лесу, по болоту.

— Думаю, смогут…

— Думать не надо! — оборвал пан. — Надо перезвонить Горану.

— Я пробовал набирать его номер, — вздохнул Йозеф, — не отвечает. Видно, ему совсем неудобно разговаривать.

Ещё бы не неудобно! Близнеца его ранило, вот парень и запаниковал! Утерял даже элементарные навыки картографа, не говоря уже о повышении квалификации в школе для спецагентов. А трубку не берёт, потому как — трепещет. Жалкая душонка!

Ну ничего — любые час-полтора уйдут в прошлое. Раз Горан Бегич стесняется отвечать по телефону, ответит по приезде. За всё ответит, и за молчание тоже. И раненый Зоран не избежит вопросов. Знал ведь, подлец, кого подставляет своим ранением.

Час-полтора пан Щепаньски молча ожидал попавший в историю третий БТР. Упрямый Йозеф время от времени пропадал из виду, чтобы в очередной раз тщетно вызвать Горана. Другие члены этнографической экспедиции потеряно слонялись по роще вблизи двух БТРов, рядом с которыми в кучу сложили свои рюкзаки да сумки. Спиной к экспедиционным пожиткам, но лицом к российским БТРам на ковёр из опавших берёзовых иголок уселся Сопля. Проводник ждал от пана Кшиштофа скорой отмашки на выступление.

Спустя час-полтора злополучный БТР не приехал. Подождали ещё столько же. И ещё. Стемнело. Сопля до сумерек сидел «как на иголках» в прямом и переносном смысле, затем расслабился. Видать, всё боялся встретиться с ночной теменью посреди ботот, а тут понял, что поход по болотам на сегодня отменяется.

Русские военные тоже догадались, что расставание с ними откладывается. В предсумеречный час они занялись устройством лагеря. Переставили БТРы — друг напротив друга, вокруг площадки у сложенных экспедиционных вещей. Натянули две большие камуфляжные армейские палатки — одну себе, другую для учёных. И одну маленькую — специально для полковника Снегова (с явным намёком, что он здесь главный). Капитаны Нефёдов и Суздальцев лично расставили часовых где-то на подходах к лагерю и на единственном подъезде.

Около полуночи Грдличка, по его словам, таки дозвонился до Горана Бегича. Картограф ответил, что их БТР — оказывается — сильно отстал, но зато уже подъезжает. С минуту на минуту появится.

Однако, не появился. К утру, когда рассвет выбелил стволы мутантских берёз, лагерь сохранился в прежнем составе.

Вот канальство! Что за Бермудский треугольник?

На куче берёзовых иголок проснулся Сопля. Встал, потянулся, подошёл:

— Ну что, дорогой пан Кшиштоф? Выступаем, или ещё повременим?

— К сожалению, я не могу с точностью сказать, когда к месту встречи подъедет третий бронетранспортёр, — профессору пришлось выдавить из себя одно из тех признаний, которые никак не укрепляли авторитет начальника. Но не признаться — уронить авторитет ещё глубже.

Сопля обречённо вздохнул. И пану Щепаньски показалось, что он разгадал причину. Наверное, проводник опасается наказания старейшин племени. За нерасторопность.

Мутантам, посланным с поручениями, лучше их выполнить точно и вовремя, а не то за ослушание светят всякие беды. И неровен час — соплеменники таких ослушников долго разбираться не станут. А попросту съедят — могут, кстати, и заживо.

4. Юрий Михайлович Багров, капитан войск МЧС

— Кость-то цела?

— Да вроде… — и нога на осторожную проверку отзывается сильной болью.

Как-то всё глупо, больно, гадко. Кровищи натекло! Хорошо, хоть артерию мерзкая тварь каким-то чудом не задела. А то ведь было недолго превратиться в одноразовый кровяной фонтан. Тут бы всё и закончилось.

— Эй, пацаны! Где у нас жгут?

— На, скорей перетягивай!

Раненых только что сняли с брони, они лежали на свежеокровавленных кариматах, расстеленных поверх густой придорожной травы. Расположились, можно сказать, с удобством. Отдыхай — не хочу.

Капитан Багров улёгся самостоятельно, а Зорану Бегичу, который потерял сознание, помогли. Уложили с ногами, согнутыми в коленях. К тому же под шею ему подтянули свёрнутое одеяло, а голову зачем-то запрокинули назад и повернули набок. И вовремя отшатнулись: парня-то тут же вырвало.

Вокруг изувеченной ноги капитана суетились Хрусталёв и Гаевский. Оба в своё время закончили какие-то фельдшерские курсы. Ну, чтобы остановить кровь, их скромных познаний хватило. Перетянули вены пониже раны — на сгибе колена. Окровавленную брючину бесцеремонно срезали.

Зорану первую помощь оказывал башенный стрелок Погодин. Тот когда-то получал высшее медицинское образование — вот и занялся более тяжёлым ранением. Именно он рылся в походной аптечке БТРа, тогда как Хрусталёв и Гаевский потрошили индивидуальные медпакеты.

— Так, теперь ищи антисептик.