Права мутанта (СИ)

Щепаньски от неожиданности замолчал, причём впился в переносицу Горана не сулящим ничего доброго взглядом. Мол, говори, если смелый.

— То есть, разведку нам они затруднили, это так, — немного сдал назад Бегич, — но со свиньёй вышла чистая случайность…

— Чистых случайностей не бывает, пора бы вам знать, — перебил пан Кшиштоф и снова замолчал.

— Свинью не «подкладывали»! — твёрдо сказал Горан. — Напротив, капитан Багров получил своё ранение, пытаясь спасти Зорана. Если бы не капитан, моего брата бы уже не стало. Для меня это очень важно, извините.

— А для меня важно выполнение вами обязанностей, — жёстко выплюнул профессор Щепаньски.

— Если я вам и правда ещё нужен, — с болью произнёс Горан, — то моего брата необходимо спасти. Чечич говорил, где-то в мутантском ареале действует операционная «Евролэб». Нам необходимо туда вовремя добраться. Счёт времени идёт на часы и минуты. Прошу вас, прикажите собирать палатки.

Не всё, но хоть что-то в словах Бегича профессору понравилось. Польстил глагол «прикажите». Он подтвердил щепетильному пану его власть определять, когда именно собирать палатки.

— Добже, — пробормотал пан Кшиштоф и вскричал. — Эй, пан Йозеф! Позови-ка ко мне Соплю и этого, как его — пана Чечича. — и доверительным тоном объяснил Горану Бегичу. — Пусть они вместе определят, где находится эта самая операционная и как туда побыстрее добраться.

3. Веселин Панайотов, этнограф

Вокруг раненых шла суета. Солдаты, что прибыли с ними, с лихорадочной быстротой устроили их на кариматах с густыми бурыми пятнами: капитана уложили, а учёного поддерживали в позе сидя с нелепо запрокинутой головой. Свой импульс к движению они передали и тем военным, что более суток расслабленно простояли лагерем в берёзовой роще.

— Так чего ждём? — забеспокоился Рябинович. — Я так понял, скорей собираем палатки?

— Погоди! Будет приказ — сразу соберём, — одёрнул его Шутов.

— Так трёхсотые же — вон какие тяжёлые! Их еле досюда довезли.

— А ты подготовься, — посоветовал Седых, — чтобы побыстрее собраться, как дадут приказ. Чтобы как только, так сразу.

Вроде и разумный совет, а всё же мимо: жутковатое ощущение неоправданной фатальной заминки так и повисло над группой солдат. Его прочувствовал не только Веселин Панайотов, но и кое-кто из его коллег.

— Словно тень от гигантской гильотины пала на циферблат солнечных часов, — молвил вполголоса Карел Мантл, большой эстет и любитель неоправданно сложных поэтических метафор.

Ничего себе комментарий! По ком плачет гильотина, это ещё вопрос, чуть не вырвалось у Веселина, но — сдержался. Ни к чему пустые перепалки, тем более — Мантл явно не хотел сказать дурного. Просто он странненький.

А пауза длилась. Раненые в полной отключке ждали решения своей участи, которая зависела от доброй воли и согласия двух начальников. К одному из них побежал отчитываться невредимый словенец Бегич, к другому — ефрейтор Погодин, доселе известный как башенный стрелок БТРа, но непостижимым образом преображённый в главного по медицине (ну да русским не в новинку такие внезапные трансформации).

Пока непостижимый Погодин в сторонке держал ответ перед полковником Снеговым и двумя капитанами, а невредимый Бегич в другой сторонке — перед профессором Щепаньски, солдаты из БТРов более раннего прибытия тоже, как могли, разживались информацией.

Нефёдовские — выпытывали у Мамедова с Хрусталёвым подробности боя со свиньёй и последующих блужданий БТРа, но слушали невнимательно. Ведь то — о прошлом, а что-то делать надо прямо сейчас. Суздальцевские — те в волнении толпились у двоих несчастных, убеждались, насколько они «плохи» и терялись в предположениях, куда их нести дальше.

Одни говорили — скорее в палатки, другие — скорее собирать палатки и добираться до мутантских деревень. Все сходились на том, что важно «поскорее», но направление этому скорому движению должны задать приказания начальства. То есть — полковника Снегова при участии профессора Щепаньски.

Рядом, поближе к палатке учёных, стояла и троица чешских антропологов — все, кроме Йозефа Грдлички. Эти подробностей происшествия ни у кого вызнавать не стали, но тоже над чем-то ломали голову — верно, гадали о том, что решит профессор Щепаньски при скромном участии полковника Снегова.

Всё-таки, полномочия между полковником и профессором распределены нечётко, не для всех возможных случаев. Сейчас, когда один раненый — из военных, а другой — из учёных, кому распоряжаться их судьбами накануне похода в мутантские земли, которые Россия признаёт своими, но де-факто не контролирует?

В таких случаях начальникам следует договариваться между собой, но договорятся ли? Склонность пана профессора занимать крайнюю позицию всем известна. Жаль, если люди из-за неё пострадают.