Читаем Права мутанта (СИ) полностью

Горан толкнул створку ворот — оказывается, заперто. Снаружи висел амбарный замок. Ничего себе! Близнец гибнущего Зорана забарабанил кулаками в ворота, крикнул:

— Мамедов, открой!

— Кто стучится? Бегич? Ну, сейчас выпущу, — часовой принялся ковыряться в замке ключом.

Когда спустя минуту Горан Бегич осторожно выглянул из-за створки ворот, уже ничто не указывало направления, в котором скрылся человек, назвавшийся доктором Гроссмюллером.

6. Леонид Андреевич Погодин, и.о. главврача больницы с. Березань

Как поглядишь на живот Зорана Бегича, так и вздрогнешь. Вздулся, что твой футбольный мяч. Помнится, замазывая его заживляющим гелем при оказании первой помощи, Погодин чуть не любовался своей работой: «забетонировал» на совесть! Упрятал все ужасы кишечного месива под слоем вещества с благопристойным запахом — и радовался, что вскрывать рану придётся кому-то другому. Вот уж не зря сказано: не рой другому яму!

Эх, знать бы заранее, что упаковываешь подарочек самому себе…

Да нет, сделал-то всё правильно. Всё, что положено при оказании первой помощи. Рану по возможности промыл, закрыл, обеспечил возможность транспортировки пациента. Предполагал, конечно, что путь в операционную будет дольше желаемого, но не до такой же степени!

Да, рана чуток нагноилась («чуток» — это юмор), но ведь не вскрывать её по дороге, в антисанитарии душного БТРа! Тогда бы Зоран уж точно концы отдал — и задолго до Березани. А с другой стороны, в животе-то у парня — разодранный кишечник, а в нём антисанитария куда похуже! И вся эта гадость бродила внутри брюшной полости, никуда не сливалась.

В дороге Погодин мог успеть несколько раз поставить дренаж. Другое дело — сперва провонял бы весь БТР, затем — привлёк бы запахом раны хищное зверьё и падальщиков со всех окрестных лесов…

А кроме того — ленился Погодин! Имел право. Ибо нечего баловать хирургов в операционных. Привыкнут, понимаешь, что башенные стрелки всё им облегчат, а они на готовенькое, да ещё с понтами.

Ну, а сами башенные стрелки — они хирурги без понтов.

Потому заткнём потуже ноздри — да и приступим. Раз, два, три!

— Скажите, Фабиан, вы часом Ниагарский водопад не видали? Нет? Ну, не много и потеряли. Ага, подставляйте тазик.

Всех впечатлило. И Шлика, и Гаевского. Даже зануда Хрусталёв не стал допытываться, видал ли ниагарский водопад сам Погодин. Кстати, видал — на репродукции картины Айвазовского.

— Кто спрашивал меня о диагнозе? — Погодин окинул притихших ассистентов покровительственным взглядом. — Никто не спросил? Всё равно отвечу: гнойный перитонит, сиречь воспаление брюшины. С осложнением в виде сепсиса, сиречь заражения крови.

Гаевский, Хрусталёв и Шлик молча внимали. Ага: главврач сказал!

Само собой, перитонит — кто бы сомневался? И фаза его развития — далеко не ранняя. Первую-то, реактивную фазу болезнь миновала ещё в БТРе — и задолго до того, как Калинин догадался, что заблудился. Вопрос в том, какая фаза идёт сейчас: токсическая, либо уже терминальная. Если последняя, может, милосерднее больного не мучить? Потому как всё равно не успеем.

Тьфу, опять гноя натекло — и откуда только берётся?

— Выживет? — Гаевский с явным сомнением потянул воздух.

— Как сказать? Вероятность остаётся. А умереть мог и в первые сутки.

Помнится, в кудрявом двадцатом веке врач по фамилии Спасокукоцкий вывел для перитонитов закономерность: операция в самые первые часы дает девяносто процентов выздоровлений, в первый день — пятьдесят, на третий — всего десять. Но для Зорана и десять процентов — роскошь.

Трудное дело — разорвать кольцо патологии, если оно уже установилось. Легче было предотвратить. Когда-то, в самом начале беды, всё зло несли в себе только клыки свиньи мутанта. Раз — и порваны кишки. Теперь свинья давно не интересна, зато кишки работают сами. Выбросили в брюшную полость своё содержимое и бактериальную флору — теперь и они могут отдохнуть, дальше по эстафете — работа кишечной палочки. Она-то и вызвала нагноение брюшины, откуда инфекция попёрла в кровяное русло — вот вам и сепсис! И за что теперь первое хвататься?

— Может, начнём? — робко спросил Фабиан Шлик.

— Пожалуй!

Оказывается, Погодин опять медлил, откладывал момент своего вмешательства в слаженный патологический конвейер. А внимание усыплял досужими мудрствованиями.

За что хвататься — и ежу понятно. Да, удаляем гной, санируем брюшную полость, но главное — устраняем причину перитонита. Это значит, не только режем, а запасаемся терпением и тупо шьём. Из тех лоскутов, которые накроила мутантская тварь, надо вновь воссоздать кишечник.

Разобраться бы только, что здесь к чему пришивать!

— Гаевский, вы пазлы когда-нибудь собирали? — с таким ироническим пафосом недолго заслужить репутацию великого комика.

— Бывало, доктор, — в тон Погодину отозвался тот.

— Значит, поможете в поиске подходящих деталей.

С этой шутки начался долгий, изматывающий процесс. Устали ноги, ныла спина. Периодически накатывал сон. Пару раз Погодин ловил себя на том, что шьёт с закрытыми глазами. В третий раз его деликатно потряс за плечо Фабиан Шлик:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сердце дракона. Том 11
Сердце дракона. Том 11

Он пережил войну за трон родного государства. Он сражался с монстрами и врагами, от одного имени которых дрожали души целых поколений. Он прошел сквозь Море Песка, отыскал мифический город и стал свидетелем разрушения осколков древней цивилизации. Теперь же путь привел его в Даанатан, столицу Империи, в обитель сильнейших воинов. Здесь он ищет знания. Он ищет силу. Он ищет Страну Бессмертных.Ведь все это ради цели. Цели, достойной того, чтобы тысячи лет о ней пели барды, и веками слагали истории за вечерним костром. И чтобы достигнуть этой цели, он пойдет хоть против целого мира.Даже если против него выступит армия – его меч не дрогнет. Даже если император отправит легионы – его шаг не замедлится. Даже если демоны и боги, герои и враги, объединятся против него, то не согнут его железной воли.Его зовут Хаджар и он идет следом за зовом его драконьего сердца.

Кирилл Сергеевич Клеванский

Фантастика / Героическая фантастика / Фэнтези / Самиздат, сетевая литература / Боевая фантастика