Права пациентов на бумаге и в жизни

7.6. Клинический узкий таз у Е. возник по причине того, что голова ребенка не могла пройти через родовые пути матери, поскольку таз был кососмещенным (вследствие хронического неизлечимого с детства заболевания – ревматоидного артрита суставной формы), притом что ребенок был крупный. Наличие крупного плода ответчиком не оспаривается. Наличие кососмещенного (разновидность анатомически узкого таза) подтверждается: 1) отсутствием иных факторов, кроме смещения костей таза, способных привести к клинически узкому тазу в родах (возможные другие причины клинически узкого таза – крупная голова плода, неправильное вставление головки, – которых не было); 2) укорочением левой ноги на 1–1,5 см, что видно из множества записей в медицинских документах Е. с момента возникновения ревматоидного артрита до наблюдения в женской консультации во время беременности (л.д.149об, 538, 530 – 602об, 597, 599); 3) мнением специалиста Клим. (л.д. 606об. – 608); мнением специалиста К. (л.д. 673об – 677); мнением специалиста Раз. лечащего врача Е. с 4 до 15 лет по поводу ревматоидного артрита (л.д. 520об. – 521, 603), Особым мнением эксперта Лян. (т. 3, л.д. 99 – 102об).

7.7. Ни наличие крупного плода, ни кососмещенный таз не были диагностированы в роддоме, и решение о тактике ведения родов принималось на основе предположения, что Е. фактически здорова и может родить естественным путем. Здесь имеется противоправное бездействие (отсутствие надлежащей диагностики, которую обязаны были провести или организовать в роддоме № Z при надлежащей заботливости и осмотрительности), повлекшее за собой неправильную тактику ведения родов, которая привела к смерти (при наличии оснований для проведения планового кесарева сечения). Ребенок родился весом свыше 4 кг, что относится к категории «крупный», хотя акушеры оценивали его вес 3600–3700 г. При этом показания лечащего врача М. таковы: «интуиция меня подвела, я ошиблась на 300–400 г при определении массы плода», и это при том, что «при крупном плоде родовозбуждение не применяется», и врач «причины сужения таза у Е. не знает» (л.д. 442об – 445, 457).

7.8. У Е. имелись показания к проведению плановой операции кесарева сечения, поскольку у нее имелся крупный плод и кососмещенный таз. Проведение операции кесарева сечения в плановом порядке исключало возможность эмболии околоплодными водами. Об этом уже говорилось в п.2. настоящего раздела жалобы и подтверждается показаниями свидетеля Д. – заведующего патологанатомическим отделением ГКБ № D: «Если бы было кесарево сечение, не было потугов и не было бы разрывов шейки матки» (л.д. 464), Особым мнением эксперта Лян. (т. 3, 99 – 102об), письмом эксперта Лог. в суд (т. 3, л.д. 210), мнением специалиста Клим. (л.д. 606об. – 608). Проведение планового кесарева сечения при узком (кососмещенном) тазе и крупном плоде доказывается специальной медлитературой и Методическими рекомендациями МЗ РФ от 27.08.1991 г. № 11‑14/55-111 (л.д. 306, 308, 343), мнением специалистов Центра независимых экспертиз (л.д. 390, ответ на вопрос 18).

8. Прокурор М. присутствовала только в последнем заседании и зачитывала заключение, не имея представления о происходившем в процессе, поскольку в остальных заседаниях присутствовала прокурор С., которая уже вынесла при вынесении первого решения свое заключение по делу, сославшись на отсутствие причинно-следственной связи, что послужило основанием для нашего заявления об отводе, который не был принят ф/с С. Мы полагали, что прокурор, не увидевший причинно-следственной связи в первый раз, не увидит ее и во второй, что и произошло.

9. Иск был подан М. Я. и М. Л. в пользу несовершеннолетнего Е.М. на основании п.1 ст. 46 ГПК РФ, о которой упоминает и суд. Это их неотъемлемое право. Однако на основании п. 5 ст. 37 ГРК РФ суд ввел в процесс отца Е. М. – Е. А., который «защищал в процессе» (п. 5 ст. 37 ГПК РФ) исковые требования, заявленные правомочными для этих целей лицами. Никаких противоречий сторона истцов в этом не видит.

10. Относительно того, что расходы на похороны понес Е. А., а не истцы – М. Я. и М. Л., следует отметить, что представителем Е. А. было сделано заявление, согласно которому Е. А. лишь подписывал документы о погребении, используя деньги, переданные ему истцами, что и служит основанием для его отказа от этих требований в пользу истцов. Впрочем, этот вопрос не является ключевым в данном деле.