Защитники папского единовластного примата использовали как аргумент также послание свт. Афанасия Великого, в котором якобы говорится, что Римский Папа является гарантом православной веры
. Однако многочисленные упоминания у свт. Афанасия Великого о епископах, относящиеся к тому смутному времени, когда он находился в ссылке в Трире в Галлии, показывают, что оправдание его православия было делом не Римского Папы, а епископов всей Кафолической Церкви, как пишет Досифей Иерусалимский, подводя итоги своего анализа тогдашних событий: «Таким образом, великий Афанасий не от одной Римской или другой отдельной Церкви и не от одного папы получает признание православия своей веры, но от всех Церквей вместе. И где сказано, что Римский Папа является верховным учителем Церкви, или главой всех Церквей[143], облеченный монархическим достоинством, или единственным непогрешимым толкователем Писания, или самодержцем в Церкви?»[144]2.1.5. Является ли созыв Соборов прерогативой Папы Римского?
Еще одной составляющей папского примата, на которой настаивали почитатели папы, было мнимое исключительное право Рима созывать Соборы
. Досифей Иерусалимский приводит пример Антиохийского Собора (около 265–270 гг.), рассматривавшего дело Павла Самосатского, как одно из доказательств того, что церковные Соборы могут созываться без одобрения папы. Он пишет следующее: «Во-первых, этот Собор был созван без обращения к папе и без его санкции; во-вторых, не папа, а его многочисленные отцы столько лет вели тяжбу, предпринимая путешествия, расходуя свои средства и отдавая все свои силы для защиты благочестия; в-третьих, они низложили Антиохийского епископа и рукоположили вместо него другого без согласия папы; в-четвертых, они приняли сугубо православные определения и судебные решения без “богодухновенного” суда папы; в-пятых, они не просили папу утвердить их постановления; в-шестых, Собор восхваляет, прославляет и превозносит как ревнителя православия того самого Фирмилиана, которого латиняне считали неправославным, который спорил с Римской Церковью по общим и частным вопросам и которого Папа Стефан отсек от церковного общения»[145].Не менее значимыми являются замечания Досифея Иерусалимского относительно мифического единоличного права римского епископа созывать церковные Соборы. Досифей высказал их по поводу проведения Анкирского, Неокесарийского и Лаодикийского Поместных Соборов в первые годы царствования Великого Константина. Он пишет так: «Значит, ложью является утверждение, что созывать Соборы и утверждать их решения может только Римский епископ. А заявление о том, что Соборы, созванные без повеления папы и не утвержденные его судом, не являются Соборами, есть богохульство.
Правило 40-е Лаодикийского Собора яснейшим образом опровергает это самонадеянное утверждение, ибо говорит, что “епископам, на Собор призываемым, не подобает пренебрегать, но идти и вразумлять или вразумляться ко благоустроению Церкви, и прочего; если же пренебрежет таковой, то сам себя обвинит”. Заметь здесь, что правило не делает исключений ни для одного епископа, но относится ко всем, в том числе и к епископу Рима»[146].Далее Досифей приводит еще один, столь же характерный, пример из церковной истории, чтобы подчеркнуть, что равночестность Поместных Церквей является единственно правильным, с церковной точки зрения (противоположной папоцентрической), принципом отношений между ними. Данный пример связан с вопросом о том, кто в Церкви может созывать Соборы. Некоторые защитники примата Римского епископа утверждали, что Феофил, епископ Кесарии Палестинской (II век), получил повеление от Папы Римского Виктора созвать Собор для решения вопроса о праздновании Пасхи, потому что «Папа Виктор, епископ города Рима, воспользовался своими властными преимуществами в отношении епископа Феофила из Кесарии Палестинской, чтобы в той стране стало известно, как всем Церквам следует праздновать Пасху каноническим образом»[147]
. То есть они утверждали, что епископ Рима имел власть решать, что должны делать Церкви Палестины!