Правая рука смерти

– Вы считаете себя непогрешимой, – сказал он насмешливо. – Да Леночка по сравнению с вами ангел. Чудесная девушка! Невинная! А у вас руки по локоть в крови!

– Хватит…

– Смотрите сюда!

Она нехотя взглянула на фотографию. Так и есть: еще одна надгробная плита.

– Серафима Андреевна Быль… – прочитала она дрожащими губами. И вдруг словно пелена с глаз упала: – Фима, ты?

– Не называйте меня так! – он вскочил. – Я ненавижу это имя!

– Господи, Фима! Как ты вырос! Я тебя совсем не узнала!

– Последний раз вы видели меня двенадцатилетним подростком.

– Ну, конечно! – всплеснула она руками. – Шумы в сердце, дисбактериоз! Что с тобой стало? И как ты… Куда тебя после… – она запнулась.

– После того как упрятали мою мать в психиатрическую больницу? Случилось то, что должно было случиться: меня забрали в детдом. А там с моими шумами в сердце и дисбактериозом мне, прямо скажем, пришлось несладко.

– И ты упрекаешь меня в том, что я поступила так, как надо? – спросила она потрясенно. – Ведь твоя мать была… – она снова запнулась. – Психически больна. История твоего рождения…

– Замолчите! – закричал он. – Не смейте!

– Но… Я прекрасно помню… Она всем говорила о непорочном зачатии. О том, что у нее родился Бог.

– Она просто не помнила…

– Ее, похоже, изнасиловали, а сначала напоили, вот она и придумала эту историю с непорочным зачатием. Она и раньше была странной, как мне говорили старожилы, с раннего детства все книги читала, из дома почти не выходила, потом чуралась мужчин и до сорока оставалась девственницей. А после этой истории с изнасилованием и тяжелых родов в сорок лет болезнь резко начала прогрессировать. Ей понадобилась госпитализация. Я все сделала как надо.

– Неправда. Не было никакой травмы. Все началось с того, что соседи решили завладеть нашими двумя комнатами, – мрачно сказал Быль. – Когда умерла бабушка, они принялись травить мою мать. Хоть я и был маленьким, прекрасно это помню. Они шушукались на кухне, бабка Лизавета и Танька Кабанова, нарочно изводили маму, подстраивали так, чтобы ее поступки выглядели безумными. Да, у мамы имелись странности, но она никому не причинила зла… – он скрипнул зубами. – А они объявили ее сумасшедшей! И подключили вас. Ведь вы были нашим участковым врачом! И это вы вызвали «Скорую», которая отвезла мою мать в психбольницу. Брагин с Кабановой очень ловко вас науськивали, вызывали в такие моменты, когда мать, доведенная ими, отчаянно кричала и рыдала. А вы им поверили, не ей! И не мне!

– Но ты же был еще ребенком…

– А они взрослые, – горько сказал Серафим Кузьмич. – И их было много. Вы даже не подумали, что это из-за жилплощади.

– Но я все сделала как надо…

– Моя мать попала в «хорошие» руки, – усмехнулся он. – К Юрию Павловичу Самсонову. Зато я сразу угодил в плохие. Первым делом мне выбили передние зубы…

– Фима!

– Потом отбили печень…

– Перестань!

– У меня постоянно отбирали еду. Я голодал… Вы ведь врач, знаете, каково это переносить, когда у тебя дисбактериоз.

– Перестань, прошу тебя!

– Но я научился защищаться. Не сразу, но научился. Проявил находчивость, изворотливость. Решал задачки по физике и математике и продавал их старшеклассникам. За еду. Я был там самым умным в интернате. Умнее, чем все они, вместе взятые. В конце концов меня перестали бить.

– Нет…

– Я сумел подчинить их себе, потому что видел их насквозь. Мне пришлось научиться понимать это быдло.

– Господи…

– Вы довольны тем, каким я стал?

– Но ведь она была сумасшедшей!

– Она вам что, мешала? Буянила, окна била? Она просто говорила всем, что родила Бога. Читала мне Библию, учила с пеленок иностранным языкам, тренировала мою память, вместе со мной заучивая наизусть целые поэмы. Она была хорошей матерью, дай бог всем иметь таких. Благодаря ей я выжил в детдоме, продавая свои знания. И потом, когда организовал банду. Она научила меня быть сильным. Я очень хотел заработать кучу денег и забрать ее домой. Сначала пытался по-честному. Я поступил в институт, заочно после рабфака, получил образование. Только образование мое к тому моменту стало никому не нужно. Страна разваливалась, работы не было. Я пришел в больницу, где лежала моя мать. И сказал ей: «Потерпи немного, мама. Скоро нам дадут квартиру, я буду хорошо зарабатывать, и мы опять будем жить вместе. Я буду о тебе заботиться». Я и в самом деле в это верил. Но пришли девяностые. Все были заняты дележом страны, и мне ничего не оставалось, как включиться в этот дележ. Нам, детдомовским, не привыкать избивать, отбирать. Мы грабили на дорогах буржуев, отбирали у них золото, деньги, тачки. У меня появились деньги. Я знал, что мать в хороших руках. Медсестра, которой ее поручили, показалась мне доброй, и к тому же она была такой красивой! Не догадываетесь, как ее звали?

– Неужели Софья?