Правая сторона

И тут вожак почувствует, как резанет шею. Он резко скачет вперед и падает в траву. Шея зажата петлей, ржавый трос, прокипяченный в живице, чтобы не пахло человеком, крепок. Артем даже содрогнулся, так явственно это привиделось.

Засаду решил устраивать на дереве. Сухо и безопасно. Мало ли по ночам тут зверья бродит, да и браконьер может случайно наткнуться. Сверху же все будет видно.

Кедр попался — лучше не придумаешь. Невысоко от земли была широкая развилка с толстыми, надежными ветвями. Можно даже полулежать. Со всех сторон подпирают ветки. Не выпадешь, если и задремлешь. Для ружья тоже место нашлось: рядом на сук повесил. И под рукой, и не мешает.

Для мягкости наломал хвои, подстелил. Поерзал на лапнике — мягко, запашисто. Покачивает, будто в гамаке. И главное — сверху не каплет — так густ кедр. Только легкий шум и напоминает, что идет дождь.

«Жаль, обсушиться не удалось. А даже лучше: не засну», — утешил себя Артем и поглядел из своего укрытия на размытую мраком поляну. Захотелось курить — сдержался: свет спички далеко видно. Кто знает, может, браконьер уже шарится возле солонца. Вот поесть бы не мешало. Сытому будет теплее.

Нашарил в рюкзаке хлеб, отломил кусок и тут только понял, как голоден.

4

Иван допоздна засиделся в конторе и шел домой темной улицей. Шел медленно, размышлял по пути, тяжело переживал сегодняшний случай.

А получилось вот что: весной на планерке договорились платить лесникам по полтора рубля за центнер заготовленного сена. Все были «за», в том числе и Глухов. Понимали: без сена — никуда. В Полуденном единственная тягловая сила — лошадь.

Теперь же, когда мужики поставили копны и подбирали по оврагам недокоски, а Иван составил наряды к начислению, бухгалтер Трофимыч окатил холодной водой:

«Не будем оплачивать».

«Как так, не будем? Ведь решили».

«Ничего не знаю. Дмитрий Иванович не велел».

«Ты, может, шутишь?»

«Мне только шутить и осталось. На этих лошадях кто ездит? Лесники. Пускай и заготавливают сено. Ежели не хотят — пусть коней сдают на усадьбу, а сами пешком ходят».

«Да ты думаешь, Трофимыч, что говоришь? Ну-ка тебя пешочком отправить на гольцы. По-другому запоешь!».

«Мне на гольцах делать нечего. Вы уж туда ходите», — и застучал костяшками на счетах, как дятел.

У Ивана и руки опустились. Как мужикам в глаза после этого смотреть? Перед покосом обещал платить, а теперь изворачивайся, как змея под вилами.

Пошел к директору с пачкой нарядов.

Зашел, а тот на руку с бумагами косится, на лице неудовольствие.

«Дмитрий Иванович, в чем дело?»

«Так вот… В бухгалтерии имеются сведения, что на этих лошадях лесники собственные огороды пашут, в гости друг к другу ездят. Считай, личный транспорт, а им еще и плати, что не пешком ходят. Карман у нас не бездонный».

«Но ведь мы обещали людям! Зачем же обманывать?».

«Их никто и не обманывает. Я разве сказал, что не заплатим?».

«Трофимыч сказал, что вы не разрешаете».

«Ну, этот Трофимыч… — Дмитрий Иванович удрученно покачал головой. — Пока еще не решили. Да и, честно говоря, не знаю, как решать. Смотрите сами. Дома ремонтировать надо? Надо. Строить новое жилье надо? Надо. У нас скоро научные сотрудники появятся. Расселяй, куда хочешь. Стройматериалы покупать надо. Прореха на прорехе. Я бы всей душой, а платить нечем».

«Без сена останемся. Лесники сколько надо своему скоту оставят, а остальное у них ключевские мужики купят. Им только предложи. Все купят и увезут».

«А кто им разрешит продавать?»

«Они спрашивать не будут».

«А вот за это накажем. Кошено где? В заповеднике. Наше сено».

«Возле каждого стога сторожа не поставишь».

«Это не разговор, Рытов. Я ведь пойду и на жесткие меры. Пусть не торопятся с продажей. Что-нибудь придумаем».

«Что им передать?»

«То, что я сказал. Этот вопрос мы отрегулируем».

Спорил Иван, а сам думал, как быть. Зарплата у лесников небольшая, сенные деньги в прошлые годы всегда были им хорошим подспорьем. Каждый уж прикинул, куда их потратить. Что им теперь сказать? Так увертливо говорить, как Глухов, он не умеет, да и не желает. Тут и другая сторона: обмани лесников раз — больше веры не будет. А как работать без веры, если заповедник на доверии держится? Звери в заповеднике не считаны. Если лесник начнет красть — от него не убережешься. Его раз обманешь, он при желании — десять раз обманет.

«Я ведь, Дмитрий Иванович, от вашего имени обещал».

«Да хоть от имени господа бога… — тяжело вздохнул, опечалился. — По скольку ты им там? В нарядах?».

«По два рубля за центнер».

«Пусть не по-твоему и не по-моему. Заплатим по рублю. А больше, хоть убей — не могу. Станем побогаче, тогда отдам остальное. Идет?».

«Пойду посоветуюсь».

Рассказал Матвею. Тот сразу к Глухову.

Вернулся скоро.

«По полтора заплатим. Больше не дает. Стройку-то он на самом деле большую затеял… Участок-то дал тебе?».

«Согласился вроде. А я, знаешь, уже отмерил за поскотиной полгектара, чтобы время не терять…».

Долго сидели, и к дому Иван подошел уже затемно.