Правда

– Я знаю то, что раньше год начинался с воцарением весеннего солнца, что приходилось на день равноденствия. У славян этот праздник был связан с богом Ярилой, принимающим в тот день правление от Зимы-Морены. Сам по себе бог являлся символом любви и зарождения жизни. Качество ярый и по сей день имеет значения: страстный, светлый, неистовый. Таковыми являются Ярилины черты и всех рожденных в период его власти. Отцом его считался бог плодородия, скотоводства и, как уже стало привычным, подземного мира Велес, который изображался в виде змея и чьи заслуги после возвышения Перуна приобрели отрицательную окраску.

Хочу сразу же согласиться с твоим давним замечанием насчет того, что во времена соблюдения закона ни один из богов не считался неизменно злым. Таковыми они становились только в периоды их нерасположенности к людям, а именно во времена военных неуспехов, неурожаев и погодных изменений. Также все боги были равны между собой, значимость их выделялась лишь в зависимости от того места, которому они покровительствуют.

Празднование нового года сопровождалось сжиганием чучела Морены, – журналист произнес это без робости в голосе, ведь он чувствовал, что Морена настроена благожелательно. – И это было необходимой жертвой небу, чтобы земля была одарена им проливными дождями и обогрета солнечным светом. Кроме этого проводилась Масленица, во время которой пеклись блины в форме круга, отображающие вид солнечного диска.

Здесь Морена вступила в диалог:

– Злыми богов считают, потому что они способны делать поступки, которые не понятны людям. Но не понятны они не потому, что сознание людей не вмещает подобного, а потому, что они лишены привычной логики.

Ты понимаешь, что я, как Морена, должна для наступления нового года передать власть молодому богу, точно также я могу не делать этого, тем самым заморозив время и заточив во временную тюрьму все человечество.

Так как мы находимся с тобой вместе в моих владениях, которые имеются у каждого бога, то ты тоже получаешь возможность влияния на процесс установления нового временного периода.

Журналист после сказанного Мореной ушел далеко в мечты и представил, как она выбирает его на роль молодого бога с целью передачи ему власти. Он уже подбирал себе цветы для вплетения в венец, как вдруг Морена колким взглядом избавила его от напрасных надежд и продолжила:

– Ты должен знать, что участие со мной в этом процессе вынуждает тебя остаться в избе еще на год, уход же отсюда дарит тебе свободу. Выбор за тобой.

– А как это скажется на остальных людях? – первым делом поинтересовался журналист.

– Оставшись со мной, ты подаришь им новую весну, покинув меня, ты обречешь их на существование в мерзлоте и голоде, – беспристрастно ответила Морена.

– Ты же и так знаешь, что я выберу, ведь мой путь здесь еще не окончен, – уверенно подытожил журналист.

Морена ничего не ответила, и, обратившись стужей, вылетела через окно навстречу звездам, замораживая все на своем пути. Журналист расценил этот полет, как желание последний раз насладиться действием своих сил перед их остановкой. Потом он вдруг задумался о том, что если Морена теряет власть только сейчас, то, сколько же времени в мире длилась зима.

Вернувшись в избу морозным ветром, Морена сразу же обратилась к журналисту:

– Очень давно, со времен заката самой первой цивилизации, которую ты определил, как цивилизацию змей или богов, а на самом деле являющейся поколением гиперборейцев, в мире царит зима. Враждующим с ними силам материального ума, которых представляли собой не кто иной, как атланты, удалось заморозить континент, что являлось их страстным желанием, но при этом они растеряли все свое могущество. Успев спастись в непроявленном мире, мы сохранили великое знание на земле, в так называемых семенах, о которых ты читал в Авесте. Атланты же погибли, когда открыли дополнительный источник мировой энергии, о чем я тебе уже говорила.

Ты уже не раз слышал, что существование в роли Зимы для меня не является счастьем, и предоставленная мне власть – это не поощрение, а наказание. Ведь выросшие из семян люди признали силой неокрепшего ума врагами не тех, кого следовало, а нас – тех, кто пытался им помочь. Я бы с радостью изменила свою роль, но сама сделать этого не могу. Как только люди найдут истоки прежнего бытия и исправят свое отношение к миру, что их окружает, тотчас же преобразится в их глазах и реальность богов.

Сказанное Мореной навело журналиста на интересную мысль. Для него вдруг стало очевидным, что те, про кого он когда-либо читал в мифах и считал богами, были людьми. Каждый из них выбирал определенную территорию, которой покровительствовал и давал защиту. И бог воды, выступивший когда-то против бога неба и спасший человечество, был просто представителем дружественных для новых поколений людей гиперборейцем, борющимся с нарастающим влиянием перерожденных атлантов. Вспомнив о том, что он был свидетелем самого первого подобного противостояния, журналист отправился в прошлое. Там перед его глазами предстало то, как он впервые умер.