Правда Бориса (СИ)

На самом деле, боярину указали где Губов с сыновьями, помещичьи людишки. Василий, конечно, отпустил бороду, но не такую уж огромную, какую отращивают отшельники и бездельники. Он был рад видеть Бориса, хотя в последние годы, находясь при царе, сторонился. А теперь уж что? Столько вод унесла Сестра.

Братья хоть и не знали кто перед ними, поклонились незнакомцу.

-Вежливые отроки растут, хвала родичу,- довольно кивнул, ставшим еще более, чем ранее, крючковатым носом боярин.- И меткие. Ха-ха. Хоть сейчас на крымчан.

Слез с коня. Кинул поводья товарищу.

-Ну, обнимемся что ли?- развел он широко руки. Сам подошел, стиснул Василия в крепких объятиях, поцеловал.- Рад видеть тебя, стряпчий.

-Бывший стряпчий,- поправил его Василий, незаметно отирая висок, ставший мокрым от губ боярина.

-А ты не торопись. На всё воля божья и теперь моя. Ха-ха. Может, ещё и выше прежнего взлетишь. Или нравится тебе в своей норе, зарывшись, аки барсук, сидеть? Не отвечай, все одно не поверю, коли скажешь, что нравится. Доброму человеку не пристало дичать в одиночестве, когда государству угрожают недруги.

-Опять крымский хан собирается?- спросил Василий, гадая для чего к нему пожаловал Годунов. Уж не в самом же деле в поход на Герая его звать. Прям таки без него и не обойдется.

-А-а,-махнул рукой Борис.- Намедни крымчане рязанские украйны потрепали. Надоели, сил нет. Но это покуда так, мелочи. Главные недруги теперь внутри, в золотых парчовых кафтанах и шубах соболиных ходят, в Думе сидят. Глинские да Шуйские, Воротынские, да Юрьевы, Романовы, да Мстиславские.

-Кажись, всех знатных перебрал, Борис Федорович,- ухмыльнулся Губов.

-То-то и оно. Их вон сколько, а я один. Как перст посреди...

Борис попытался найти подходящее сравнение, но так и не нашел. Снова махнул рукой.

-Поговорим что ли?

Расположились за домом, в тени молодых березок и сосен. Макушки и ветви обрезал им сам Губов и теперь они походили на игрушечные деревца. Такие он видел в Ливонии и решил разбить "сказочный сад" у себя.

Осушив кружку крепкого меда, а за ним сразу шипучего яблочного вина на крыжовнике, Годунов довольно крякнул. Отер широкой ладонью аккуратную бородку. Седая волосинка зацепилась за массивный перстень. Борис ее выдернул, скрутил.

-Видишь, старею,- вздохнул он.- А ты все такой же молодец. Только вижу шею тебе кто-то пытался скрутить.

-Шатун постарался.

-А-а. Слыхал в своей глухомани как я поднялся?

- Слыхал, Борис Федорович,-кивнул Губов.

- Да что ты по отчеству-то? Мы ж с тобой старые приятели. Эх, были времена...Самого Малюту- гончего пса, в нору загнали. Ха-ха. А вот теперь меня загоняют, убить желают.

-Для чего же?-задал вопрос Василий и понял, что он неуместен. Ясно для чего. Недаром же Борис сразу сказал про Шуйских да Голициных. Все родовитые бояре о большей власти мечтают. А Годунов и не стал отвечать на этот вопрос.

-Да-а,- сжал он кулаки.- Один я. Хм. А где Кашка, сын Адамов? Помнишь его, али забыл?

-Как не помнить,- вздохнул Василий.