Правда «Черной сотни»

Обратимся теперь непосредственно к проблеме соотношения погромов и «черносотенцев». Как мы видели, погромы начались в Российской империи в 1881 году, за четверть века до создания первой «черносотенной» организации. Так что никак нельзя считать погромы «черносотенным» изобретением. Напомню и о безоговорочном, даже можно сказать, яростном осуждении кишиневских погромщиков, прозвучавшем из уст одного из корифеев «черносотенства» — епископа Антония Волынского.

Впрочем, с «черносотенцами» связывают главным образом или даже исключительно более поздние погромы 1905–1906 годов, то есть времени первой российской революции. И поскольку евреи (чего никак нельзя опровергнуть) играли огромную роль в этой революции, а, с другой стороны, «черносотенцы» исповедовали непримиримо антиреволюционные убеждения, как-то само собой возникла своего рода аксиома: погромы 1905–1906 годов организовывали «черносотенцы» (или даже, более того, целиком их осуществляли).

Погромы, разразившиеся в октябре 1905 года, далеко превзошли все предшествующие (разумеется, если говорить о погромах в Российской империи); жертвы исчислялись сотнями. И вина за них приписывается «черносотенцам» — хотя надо прямо сказать, ровно никаких сколько-нибудь достоверных сведений об этом не существует, их просто нет.

Наиболее четкая и достаточно подробная информация о погромах 1905–1906 годов дана в специальной статье о них, принадлежащей Д. С. Пасманику. Статья написана в 1912 году, когда все сведения еще можно было получить от очевидцев, а с другой стороны, уже прошло необходимое для изучения фактов время. Д. С. Пасманик (1869–1930) — один из виднейших еврейских политических и научных деятелей того времени, автор более десятка книг и множества статей, посвященных экономическим и социологическим проблемам. На его статью о погромах 1905–1906 годов опирались позднее все действительно серьезные исследователи, касавшиеся этой темы.

«17 октября 1905 года, — писал Д. С. Пасманик, — был опубликован Высочайший манифест, обещавший новое государственное устройство, а с 18 октября начались погромы… Погромы в разных местах произошли почти одновременно: между 18 и 29 октября… Погромы были произведены в 660 городах, местечках и деревнях, и так как в некоторых местах погромы повторялись, то всего погромов было за 12 октябрьских дней 690… Главным образом погромы происходили в южной и юго-западной частях черты еврейской оседлости. В северо-западном крае, где процентное отношение еврейского населения очень высокое, погромы крайне редки, а в некоторых губерниях… совершенно отсутствовали (об этой стороне дела речь пойдет ниже. — В.К.)… После октябрьских дней погромы произошли… в Тальсене, Белостоке и Седлеце (это уже было в следующем, 1906 году — В.К.)»^{10}.

Д. С. Пасманик дал здесь же анализ причин октябрьских погромов: «Мелкая буржуазия… играла главную роль в эти ужасные дни… Здесь, очевидно, действовал антисемитизм на экономической почве… Она (мелкая буржуазия, то есть прежде всего торговцы. — В.К.) имела в виду одно: уничтожить ненавистного конкурента… В некоторых местах стимулом служило обвинение евреев в революционности, а в большинстве случаев — простое желание воспользоваться чужим добром… Крестьянство участвовало в погромах исключительно в целях обогащения на счет еврейского добра…» (с. 619–620).

Здесь следует добавить, что своего рода «оправданием» грабежа еврейского имущества в глазах погромщиков служило, конечно же, мнение о евреях как «грабителях» основного населения (см. выше).

Итак, Д. С. Пасманик пришел к выводу, что октябрьские погромы имели «экономические» причины, а роль «пускового механизма» сыграл Манифест 17 октября, который — как показано во множестве свидетельств и исследований — создал в стране всеобщую атмосферу безвластия, вседозволенности, безнаказанности, которые, кстати сказать, гораздо, даже неизмеримо сильнее, нежели в погромах, выразились в различных революционных акциях.

Сейчас уже трудно представить себе многообразные разрушительные последствия этого манифеста. С. А. Степанов привел специфический, но очень выразительный пример: кадет В. А. Маклаков вспоминал о собрании, состоявшемся 18 октября 1905 года не где-нибудь, а в Московской консерватории (!): «В вестибюле уже шел денежный сбор под плакатом «На вооруженное восстание». На собрании читался доклад о преимуществах маузера перед браунингом» (!) (с. 50). В такой общественной атмосфере, захватившей даже и консерваторию, неизбежно должны были обнажиться все — в том числе и не очень уж обостренные, подспудные — конфликты, и именно потому разразилось столь громадное количество погромов.