Правда фронтового разведчика

Первые лаборатории, стенды для своих курсов Игорь лепил бог знает из чего. При БГС был авторемонтный завод, и для Игоря все начиналось от его щедрот, там же студенты проходили и практику. Но больше всего набирали для лабораторий из барахла авиационной свалки аэропорта, из списанных станков, приборов на производствах.

Со студентами Игорь разработал и создал для своих расчетов натурную модель вездехода, бодро бегавшую по снегу, торосам, болотам, плавающую и взбегающую на крутые горки. Поснимать необычную технику прикатили даже из «Научфильма». Позднее, уже по возвращении в Москву, Игорь два или три раза в молодежных передачах по Центральному телевидению рассказывал о проблемах проходимости, о системе грунт — машина и показывал свои модели. Одна модель движителя на дутышах — камерах от покрышек большегрузных самосвалов была бодро подхвачена практиками. Как потом рассказывали Игорю, только в Архангельске похожих машин, бегающих по снегам и болотам, оказалось более четырех тысяч, и милиция не знала, что с ними делать, как регистрировать. А теперь эти дутыши бегают и в Антарктиде, и на пляжах Прибалтики. Но колеса в модели были несколько другими, на них отрабатывались расчеты и элементы теории. Аспирантка Игоря Рогова Л., верная его ученица, на этих материалах под его руководством защитила диссертацию. Оценка была — обогнали всех лет на двадцать в теории.

Модели вездеходов Бескина И.А. для теоретических исследований проблем проходимости. После доклада и показа моделей по телевидению началось повальное использование колес-дутышей от пляжей Прибалтики до Антарктиды

Мы оба с Игорем входили в Совет по северной технике ГКНТ, затем — в Совет по освоению БАМа. Конференции, публикации в академических сборниках по Северу, в «Эко» и т. п. Почта к нам доходила даже с адресом: Братск, Бескину.

Все это не могло не вызывать у некоторых вузовских раздражения, зависти, опаски за свое устойчивое положение. Побаивались наших действий, выступлений, критики, особенно когда на трибуне Игорь. Начинал он всегда благостно, с комплиментов товарищу, но после его мягкой, объективной критики от субъекта его внимания оставалась кучка праха — и все по делу.

Может быть, просчет, а может быть, удача — мы оба никогда не лезли в руководители, тем более в начальники. Игорь отказался от руководства факультетом, затем от деканства, от кафедры. Я не стала заведовать кафедрой. Приехали жаждущие. И это тоже вызывало непонимание, раздражение. Но нам хотелось заниматься своими делами, своими темами. Учебная нагрузка наша, когда мы сравнивали ее с обычной, вузовской, была фантастическая. Первые годы Игорь один читал двенадцать дисциплин, я — восемь. В обычных вузах все это читается разными преподавателями и даже с разных кафедр. А еще проектирование, лаборатории, практики.

Студенческий контингент был своеобразный. Это были или возмужавшие строители ГЭС, или их подросшие дети — живые, интересующиеся, но иногда удивительно дремучие, выросшие, как дички в тайге. Работа с ними была непростой. Начинать приходилось от азов всего и вся — местные школы тоже не блистали педагогическими талантами.

Книг, пособий, особенно по моим дисциплинам промышленного и гражданского строительства, — никаких. Кое-что прислали из Иркутска. Кое-что привезла из Ленинграда. Сами делали плакаты, кромсая старые журналы, афиши, накапливали слайды в поездках. Лекции по истории архитектуры умудрялась читать под музыку. Готика — Бах, Ренессанс — итальянцы и т. д. Учебная, программная деятельность совмещалась с просветительской. Приходили и вольнослушатели.

Игорь как-то незаметно для начальства вел вуз. Это он называл «искусством быть руководимым» — пусть руководство думает, что это его деятельность. Начали проводиться ежегодные научно-технические конференции. С интересом докладывали и преподаватели, и студенты, появившиеся аспиранты.

С этих докладов на конференциях начал собираться более или менее сформулированный материал по вечной моей теме — градостроительству в экстремальных условиях. Для выпускников, которые появились по специальности ПГС, вслед за автомобилистами, родились лекции спецкурса по строительству на Севере, в Сибири, позднее удалось издать спецкурс как монографию. Председателями ГЭКов — государственных экзаменационных комиссий Игорь сразу начал приглашать крупных специалистов, профессуру из Москвы. Они с готовностью и интересом приезжали в сибирскую глубинку. Институт развивался.

Это рассказывается гладко. А столкновений, подножек, злорадства, неприятия было достаточно и внутри института, и во взаимоотношениях с Братскгэсстроем.