Правда и другая ложь

Этот парень не полицейский шпик, констатировал Генри, входя в лифт, и не частный детектив. Он обычный, нормальный человек, захваченный какой-то сумасбродной идеей. Короче, любитель. Должно быть, этот человек уже давно за ним следит. «Что заставило его это делать, если он меня не знал? Может, это просто поклонник, который пытался приблизиться ко мне таким неудачным способом, что оказался на больничной койке? Возможно, он хотел прославиться, написав мою биографию». Вполне допустимо предположить, что он наткнулся на пробел в прошлом Генри и почуял запах крови.

«Тот, кто сорвет с меня маску, несомненно, прославится», – подумал Генри и нажал кнопку первого этажа. Пока лифт спускался, он вдруг вспомнил, что Фаш ни словом не обмолвился о сумке. Конечно, тем самым он бы себя выдал, но сумки ему, вероятно, сильно не хватает. Сбор подобных сведений – трудная работа, требующая времени и денег, и, наверное, Фаш многое бы отдал, чтобы вернуть себе документы.

Пока ясно было одно: этому типу удалось очень опасно приблизиться к его тайне и он хотел навредить Генри, но не знал как. «Теперь у него возникла проблема: он оказался моим должником. Возможно, он так и не встанет на ноги», – подумал Генри не без сострадания. Его надо опередить, нужно выяснить, в чем заключался его план. Это будет не слишком трудно, ибо тот, кто ищет чужие следы, неизбежно оставляет свои. Генри смутно чувствовал, что в прошлом знал Фаша. Знал где-то и когда-то.

Он не спеша пошел по маленькому парку к машине. Было жарко, в листве лип виднелись цветы, садовник стриг газон. Дождевальная установка насквозь промочила брошенную кем-то газету. На скамейках сидели люди в больничных халатах. Какая-то лысая женщина на костылях весело общалась с семьей. Наверняка она получает химиотерапию и благодарит Бога, что жива. «Да, людям есть за что благодарить судьбу», – подумал растроганный Генри.

Он остановился и обернулся. Его взгляд уперся в фасад, потом поднялся до четвертого этажа. В окне он увидел Фаша, который помахал ему рукой. Генри помахал в ответ. Молчание можно купить, симпатию – никогда. Генри знал это лучше других.

Он заехал на «Королевскую автомойку», чтобы отмыть кровь с заднего сиденья «Мазерати». Целая колонна мойщиков в нелепых бумажных шляпках облепила его машину. Недоверчивому молодому владельцу Генри объяснил, что вез на заднем сиденье убитую косулю, из туши которой натекла кровь.

Пока мойщики занимались его машиной, Генри из чистого любопытства отправился к парковке, где он бросил красный телефон в мусорный бак возле билетных автоматов. Генри решил порыться в баке, не обращая внимания на висевшую над ним камеру слежения – в конце концов, он не делал ничего противозаконного. Естественно, телефона в баке не оказалось – он давно исчез; его либо истолкли в мелкий порошок, либо продали где-нибудь в Африке.

Через час машина сверкала как новенькая, а в салоне снова пахло дорогой кожей. Молодой хозяин выбежал из своей стеклянной будки, в которой до него сорок лет просидел его отец. Ему не понравилось, что Генри дал щедрые чаевые мойщикам, но ничего не мог с этим поделать. Генри посмотрел на туго натянутые на животе подтяжки хозяина.

– Господин Хайден, – тихо и с уважением заговорил тот, – я вас не сразу узнал, но в багажнике оказалась ваша книга. Моя жена – большая почитательница вашего таланта, и я хотел бы попросить вас…

– Вы хотите получить автограф?

– Моя жена будет очень рада, как и я.

Генри достал из багажника книгу, пролистал страницы.

– Она довольно потрепанная, но, если хотите, я ее подпишу. «Королевская автомойка» подойдет?

У хозяина в руках уже был карандаш.

– Нет, это название придумал еще отец, – ему было любопытно, что напишет Генри.

– Как зовут вашу жену?

– Рут, э-э, она… впрочем, Рут.

Генри написал: «Рут с наилучшими пожеланиями от Генри Хайдена»

– Можно спросить у вас еще одну вещь? – торопливо заговорил хозяин, когда Генри протянул ему книгу. – Знаете, моя жена пишет.

– Как это забавно. Моя тоже, – ответил Генри.

– Ну, она пишет в стол, но у нее определенно есть талант. Я говорю это не потому, что она… ну, да. Так вот, я хочу спросить, что самое важное в труде писателя?

– Это очень сложный вопрос, на него трудно ответить сразу. – Генри задумчиво почесал лоб над правой бровью. – Но самое главное, по-моему, это писать о том, что хорошо знаешь.

– Ага, о том, что хорошо знаешь.

– Кроме того, надо уделять много времени пропускам. Пропуски требуют самого большого труда.

– Пропуски?

– Да, то, о чем не пишешь, или то, что вычеркиваешь. Это самое трудное. Только никому не говорите, что это я вам сказал.

Из мойки Генри поехал в свою любимую закусочную за вокзалом, где купил котлету. Пора было составлять добротный план действий, а в этой закусочной ему в голову обычно приходили самые удачные идеи.