Правда и другая ложь

Никогда еще Гисберт Фаш не был так счастлив. Осознание подаренной ему жизни со всеми ее возможностями начать все с чистого листа наполняло его радостью и благодарностью, помогавшими легче переносить боль и шум в ушах. Все чаще он задумывался о человеке, которого надо было за это благодарить. На прикроватной тумбочке лежали три диска, принесенные Генри Хайденом, и письмо из прокуратуры. Из письма можно было понять, что против Фаша возбуждено дело по обвинению в неумышленном поджоге по небрежности. Все его вещи сгорели. Причиной пожара стала электрическая палочка, которая, будучи вставлена в тело силиконовой куклы мисс Вонг, послужила причиной ее возгорания. Было очень похоже на то, что после выписки из госпиталя Гисберт окажется бездомным и, мало того, может отправиться в тюрьму. Раздел письма «ПРИЧИНА ПОЖАРА» Фаш внимательно перечитал, наверное, сто раз. Он мог поклясться чем угодно, что перед уходом из дома выключил нагревательный элемент куклы.

В дверь постучали. На пороге стояла медсестра. Своим смазливым личиком, коротким каре, накрашенными ресницами и выразительными глазами она напоминала Фашу навсегда утраченную мисс Вонг и ночь за ночью питала его эротические фантазии.

– К вам посетитель.

Йенссен явился к Фашу с необычайно большим портфелем. В первый момент у Фаша перехватило дыхание, но потом он понял, что этот портфель черный, а не коричневый. Полицейский в вельветовой куртке приветливо представился, показал Фашу свое служебное удостоверение и положил портфель на стол у стены. «Этот бедолага даже не застрахован, но тем не менее может позволить себе частную палату», – подумал Йенссен, сильной рукой отдернул занавеску, выглянул в парк, а потом окинул оценивающим взглядом палату.

– Хорошо вы тут устроились.

Эта вежливая болтовня могла предварять плохие вести или стать вступлением к какой-то совершенно иной теме. Во всяком случае это приветствие было слишком неформальным для незнакомого полицейского.

– Могу я еще раз посмотреть ваши документы? – осведомился Фаш. Йенссен с готовностью снова показал ему удостоверение.

– Господин Фаш, вы имеете право не отвечать на мои вопросы. Это не допрос. Я явился сюда не в связи с пожаром в вашей квартире. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов относительно дорожной аварии, в которую вы попали.

Поверх широких плеч посетителя Фаш покосился на черный портфель, лежавший на столе.

– Там случайно не мои записи?

Йенссен хитро улыбнулся:

– Коллеги из отдела несчастных случаев нашли эти документы на месте аварии.

Йенссен открыл портфель и протянул Фашу конверт толщиной в полсантиметра. Гисберт вскрыл конверт. К его глубокому разочарованию, в нем оказался лишь каталог книжного издательства Мореани, копия списков воспитанников приюта Святой Ренаты за 1979 год и пара вырезанных из журналов фотографий Генри. Одну из них Фаш вырезал из журнала «Country Living», где Генри был изображен с женой. Портрет Генри был обведен фломастером, что показалось теперь Фашу абсолютно смехотворным.

– Откуда вы знаете господина Хайдена?

Возражать было нелепо.

– Он вытащил меня из машины и доставил в больницу. Но это вам, вероятно, и так известно.

Йенссен кивнул:

– Как вы можете об этом помнить? Вы были без сознания.

– Это всего лишь умозаключение. Человек, доставивший меня в больницу, вытащил меня из машины.

– Совершенно верное умозаключение, но как он оказался на месте аварии?

– Могу вас уверить, – ответил Фаш, готовый к этому вопросу, – что господин Хайден не виновен в аварии.

– Я вам верю. То есть он оказался там совершенно случайно?

– Да. Между прочим, вы сказали, что это не допрос.

Атлетически сложенный полицейский тоскливо посмотрел в окно. Если он заболеет, то никогда в жизни не попадет в такую роскошную палату.

– Буду с вами откровенен. Всего через час после того, как он отвез вас в приемное отделение больницы, мы с ним встретились в институте судебной медицины, где господин Хайден должен был опознать труп своей жены.

– Я читал, что она утонула.

– Покойница в морге оказалась другой женщиной.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Пару дней назад еще одна женщина стала жертвой насильственного преступления. Молодая женщина, редактор, которая работала в издательстве Мореани и правила в том числе романы господина Хайдена. Он отлично пишет, этот Хайден, мне нравится его стиль. Вы хорошо знаете этого человека?

Фаш решил дать нейтральный ответ:

– Кто вообще может хорошо знать человека?

– Но вы же собирали материал о нем?

– Больше не собираю. Вы же знаете, что все бумаги сгорели.

– Я задаю себе один вопрос. – Йенссен придвинул стул ближе к койке. – Что интересовало вас в прошлом господина Хайдена?

– Мы оба были воспитанниками в «Святой Ренате».

– Это сиротский приют?

– Да, и это было очень давно.

– Вы собирались писать его биографию?

Гисберт Фаш отказался дать единственно верный ответ. Если бы он его дал, то стал бы лучшим другом этого полицейского. Возможно, его бы освободили от ответственности за поджог собственного дома, и он вместе с полицией смог бы отправить Генри на нары.