Правда и ложь о русской водке. АнтиПохлебкин

Как раз именно на 70-e годы (т. е. на период 1472-1478 гг.) падает и сообщение Иосафата Барбаро, венецианского путешественника, ученого, политического деятеля и купца, о том, что Иоанн III ввел монополию на все алкогольные напитки, производимые в России, в том числе даже на питный мед и пиво.

Это единственное историческое свидетельство иностранца о приблизительной дате введения монополии на алкогольные напитки в России не называет конкретно продукта, который получался в результате винокурения, но оно ясно говорит о монополии и употребляет именно этот термин, который, как мы знаем, всегда сопутствует только хлебному вину, а не алкогольным напиткам традиционно ритуального типа. Но Барбаро подчеркивает, что при Иоанне III даже употребление хмеля сделалось исключительной собственностью казны. Он лишь не сообщает точной даты, когда, с какого момента было введено это правило. Но зато благодаря ему мы уже совершенно точно можем датировать 70-ми годами XV века (между 1472 и 1478 г.) возникновение напряженности в обществе по поводу введения монополии на алкогольные продукты… (стр. 127/56).

Как всегда в таких случаях, заглядываем в первоисточник [44] .

...

§ 55. …Там нет винограда, но одни изготовляют вино из меда, другие варят брагу из проса. И в то и в другое кладут цветы хмеля, которые создают брожение; получается напиток, одуряющий и опьяняющий, как вино.

§ 56. Нельзя обойти молчанием одного предусмотрительного действия упомянутого великого князя: видя, что люди там из-за пьянства бросают работу и многое другое, что было бы им самим полезно, он издал запрещение изготовлять брагу и мед и употреблять цветы хмеля в чем бы то ни было. Таким образом, он обратил их к хорошей жизни.

И это все, что написал Барбаро о хмельных напитках. В. В. Похлебкин пишет, что Барбаро «не называет конкретно продукта, который получался в результате винокурения, но оно (историческое свидетельство) ясно говорит о монополии и употребляет именно этот термин, который, как мы знаем, всегда сопутствует только хлебному вину, а не алкогольным напиткам традиционно ритуального типа». В. В. Похлебкин не сомневается, что на Руси уже существуют «продукты винокурения», но ведь Барбаро четко перечисляет увиденные им напитки, и в его повествовании нет ни одного слова, дающего основания предполагать наличие продуктов перегонки. Можно, конечно, зацепиться за термин «вино», но, во-первых, В. В. Похлебкин неоднократно говорит, что слова «винокурение» и «вино» относятся только к продуктам на основе хлебного вина, а Барбаро ясно говорит о «вине из меда», а во-вторых, для венецианского путешественника совершенно естественно употребление привычного ему термина к слабоалкогольному напитку. В противном случае он, скорее всего, употребил бы термин «аква вита». А русский переводчик перевел бы его словом «водка».