Правда и ложь об отречении Николая Второго

Февраля 20-го закончилась в Петрограде конференция с представителями союзников. Было решено начать всеобщее наступление 12 апреля, которое, несомненно, принесло бы победу над Германией! Об этом пишет и полковник Сергеевский.

Дня за три-четыре до конца конференции, в Ставку неожиданно возвратился из Крыма генерал Алексеев, где он лечился от болезни почек. Возвратился больным. По окончании конференции, ген. Алексеев вызвал (просил) Государя в Ставку. Об этом вызове полк. Сергеевский — начальник Службы Связи — не сообщает в Своей книге. Быть может, телеграмма генерала Алексеева была послана не в часы его «дежурства»?

Государь был удивлен вызовом, не собирался выезжать в Ставку тотчас после конференции, да и дети Государя были больны корью. Но если возвратившийся начальник его Штаба вызывает, — Государь посчитал обязанностью поехать.

Февраля 22-го Государь уже был в Ставке, а 23 февраля в. Петрограде начались волнения! До 26 февраля начальник Связи Службы Ставки не знал о волнениях в столице! «Газет, — пишет он, — не читал»! И действительно, откуда мог узнать начальник Связи, если не читал газет!? А между тем, Государь послал 25 февраля телеграмму в Петроград генералу Хабалову: «Повелеваю прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны». Очевидно, телеграмма Государя была послана тоже не во время «дежурства» полковника Сергеевского! Наконец, 26 февраля начальник Службы Связи пришел в Управление и, как пишет он, «остановился в изумлении: внутри здания стоял шум многих взволнованных голосов и слышалось невероятное слово — «революция»… Так полковник Сергеевский узнал о начавшейся «революции»! Лучше, конечно, поздно, чем никогда!

Февраля 26-го Государь приказал послать из Ставки лицо с неограниченными полномочиями для подавления мятежа в Петрограде. «Выбор Государя, — пишет полк. Сергеевский, — остановился на генерал-адъютанте Н.М.Иванове, бывшем главнокомандующем армиями юго-западного фронта, находившемся в Ставке». «Сопровождать поезд генерала Иванова должны два эшелона войск из состава гарнизона Могилева — части Собственного Его Величества пех. полка и части Георгиевского батальона, с приданными техническими частями, напр. радио станцией». «Двинулся этот состав со станции Могилев около 17 часов того же 26 февраля» (подчеркнуто Сергеевским). Различные воспоминания других, — продолжает он, — говорят, что отряд генерала Иванова двинулся только через сутки — под вечер 27 февраля или даже позже»…

Через пятьдесят два года, конечно, трудно вспомнить, когда был отправлен состав с генералом Ивановым, а записи у Генерального Штаба полковника Сергеевского нет. Но он охотно сообщает о недовольстве Ставки выбором Государя. Генерал Иванов, мол, нерешительный, старый, с большой бородой, совершенно непригоден к такой ответственной роли; другое дело, если бы Государь назначил вместо него кандидата генерала Алексеева. Однако, Государь «огорчил» Алексеева, выбрал по своему усмотрению; в этом Ставка увидела «недоверие» Государя к генералу Алексееву. Почему Государь должен был политически доверять Алексееву, зная, что он сторонник «ответственного министерства», то-есть лишения Государя всякой власти, на чем настаивал и Родзянко? О том же, что Государь знал, ясно из дальнейшего в книге полковника Сергеевского. Генерал Иванов был, по определению Сергеевского, «честным и преданным Государю»!

Семь полков и генерал Иванов

«В распоряжение генерала Иванова, — пишет полк. Сергеевский, — повелено было перевезти 7 полков пехоты с артиллерией (по 2–3 полка от Северного, Западного и Юго-Западного фронтов)». По другим же сведениям, кроме семи полков пехоты, также и четыре полка кавалерии. Об этом мог не знать начальник Связи Ставки! Как же было дело с отправкой, воинской силы в распоряжение генерала Иванова? «Мне представляется, что приказание это отдано также в тот же день, 26 февраля, — пишет полк. Сергеевский. — Это опять таки расходится с другими рассказами, указывающими на 27 февраля. Я готов допустить, что память мне в этом изменила».

Вряд ли изменила. Не мог Государь, посылая генерала Иванова, откладывать на один день приказ о необходимой воинской силе. Когда же были посланы пусть даже семь, пехотных полков с артиллерией? Генерал Лукомский — Генерал-квартирмейстер в Ставке — пишет в своих воспоминаниях: «Насколько не придавалось значения происходившему в Петрограде показывает то, что о отправкой войск с северного и западных фронтов не торопились» (стр.125).

Как не торопились? Кто? Из Петрограда идут сведения, которые в Ставке называют «революцией», Государь посылает генерала Иванова подавить ее, приказывает послать нужные для этого воинские части, но… генералы не торопились! «Заговора» не было, «измены» тоже не было, просто не торопились! Замечательно!