Правда и неправда о семье Ульяновых

 Имя Фанни Каплан осталось в истории в связи с покушением на Ленина. Биографы ее жизнеописание начинают с  22 декабря 1906 г., когда в Киеве  взорвалась бомба в гостинице «Купеческая» на Подоле в номере, в котором остановилась 16-летняя Дора-Нахумовна Ройд-Ройтблат-Ройдман с 18-летним молодым человеком Виктором  Гарским.  Ее арестовали с  паспортом на имя Фейги Хаимовны Каплан. Ее отец, Нахум-Нахим-Хаим Ройтблат-Ройтман, работал меламедом – учителем хедера, то есть начальной еврейской школы. Ее возлюбленный Мика, Виктор Гарский, бежал. В результате взрыва бомбы, скорее всего, случайного, осколками ранены  были  правая рука Фанни, правая ягодица и левая голень. К тому же от взрывной волны ее контузило. На допросе Фанни Каплан все отрицала, она утверждала, что взрыв произошел неожиданно для нее, когда вошла в комнату. Виктора не выдала. За участие в подготовке покушения на генерал-губернатора суд приговорил ее к смертной казни. От исполнения этого приговора девушку спасло то, что она была несовершеннолетней. Расстрел заменили бессрочной каторгой. Отправили Фанни Каплан в кандалах в далекий Нерчинский округ Забайкалья, где на Акатуйской каторге она провела  10 лет. Непосильный для нее труд  на свинцово-серебряных рудниках и суровый климат  существенно сказались на ее здоровье – переболела она неоднократно туберкулезом, ухудшилось зрение, а в начале  января 1909 она полностью ослепла. Через три  года темноты к Фанни частично вернулось зрение. Были у нее нервные срывы, попытки самоубийства.  За десять лет она так изменилась, что ее невозможно было узнать. Освобождение пришло в феврале семнадцатого. Правительство Керенского издало закон об амнистии каторжан.  Фанни Каплан приехала в Москву в апреле 1917 г., где она поселилась у своей подруги по каторге, Анны Пигит, на Большой Садовой. В мае месяце ей, как бывшей каторжанке, выделили путевку в  Евпаторию, где был  открыт «Дом каторжан».

 Свежий морской воздух, горячее солнце, надлежащий уход и питание стали возвращать к жизни  28-летнюю Каплан. И хотя со зрением по-прежнему были проблемы, по городу она могла перемещаться  только с сопровождающим лицом, но общее состояние ее значительно улучшилось. Чувство свободы, изумительная природа, приятный климат располагали к возникновению романтических отношений между постояльцами. В приемном отделении «Дома каторжан», как считают авторы романтической истории, Фанни должна была встретиться с уездным доктором Ульяновым,

 Фанни  прибыла в Евпатории в мае 1917 г., в июле она уехала в Харьков, в августе она вернулась, но Дмитрий Ильич, как следует из повествования, близкие отношения продолжать не захотел. На этом их связь оборвались. Даты пребывания Фанни в Крыму соответствуют всем справочникам и документам. Можно было бы принять предложенную версию, более того она излагается краевым историком на основе воспоминаний бывшего работника ЧК  и дополнена краеведом, экскурсоводом. Но все же, несмотря на авторитет творцов версии, проверим по справочникам и воспоминаниям соратников факты, связанные с деятельностью   Дмитрия Ильича Ульянова в Крыму и в частности в Евпатории.

 12 апреля 1911 г.  приехал вместе со своей женой, Антониной Ивановной Нещеретовой, в Крым. Губернская управа утвердила Дмитрия Ильича в должности санитарного врача в Феодосии. Местной полиции предписывалось установить за новым врачом негласный надзор. Через два месяца после приезда Дмитрий написал письмо матери и поделился своими впечатлениями о Феодосии: «Дорогая мамочка! Сейчас получил твое письмо – ездил в город на велосипеде и заезжал в Управу. Ты жалуешься на пыль и жару. У нас еще хуже, чем в Бердянске. На окраинах много немощеных улиц, дуют страшные ветры, облака пыли носятся над городом и над дачами, да же ночью мало прохлады. В комнатах мухи. Одним словом хваленая Феодосия хуже, чем Сахара 26 июня 1911 г.».  В Крыму свирепствовала холера, во врачебной хронике Таврической губернии за ноябрь 1911 г. Дмитрий Ильич привел данные, что в Феодосийском уезде только за 1911 г. «почти каждый второй (из 633 заболевших) умер от холеры. Привлеченные врачи, фельдшеры, студенты-медики практически ничего сделать не смогли». За три года до начала войны Дмитрий Ильич объездил большинство городов и уездов Таврии. Весной 1913 г. к  Дмитрию приезжали мать, Мария Александровна, и старшая сестра, Анна вместе с приемным сыном Горой.  Пробыв всего неделю у сына, Мария Александровна отправилась в Вологду, куда была сослана младшая дочь Мария.

 В это время  в Симферополе, в здании губернской земской управы, работал заведующим санитарным отделом управы его друг врач А. А. Дзевановский. Совместно с  ним  Дмитрий Ильич написал несколько научных статей, в частности «К вопросу об участии губернского земства в борьбе с эпидемиями». Статья была опубликована в «Трудах XI губернского съезда врачей и представителей земств Таврической губернии», в 1913 г.