Правда и вымысел о советских евреях

«Нужно признаться, что Шолом до того времени и понятия не имел, что за столом нужно соблюдать какие-то правила — в обыкновенном еврейском доме до них никому и дела нет. В обыкновенном еврейском доме все едят из одной тарелки: попросту макают свежую халу в жирный соус и едят. В еврейском доме средней руки не знают никаких особых законов и правил насчет того, как сидеть за столом, как пользоваться ложкой, ножом, вилкой. В еврейском доме для соблюдения приличий достаточно оставить на тарелке недоеденный кусочек рыбы или мяса, а сидеть можно как угодно и есть сколько угодно, даже ковырять вилкой в зубах тоже не возбраняется. Кто мог знать, что на свете существует какой-то этикет?»[79]

Еще раз подчеркну — хорошо, что это пишет писатель с фамилией Рабинович, а не Иванов, не то визгу про антисемитизм поднялось бы до самых небес.

Кроме того, учить иврит или идиш, общаться с евреями «на их территории» просто незачем. То есть кучка ученых священников и профессуры на кафедрах иудаистики изучает иврит и арамейский, чтобы читать в подлиннике Священное Писание. Но это — профессиональная работа кучки интеллектуалов, буквально нескольких тысяч человек на все три страны — на Германию, Польшу и Россию. И этим людям тоже в общем-то незачем общаться с евреями, даже с Виленским Гаоном.

А зачем нужны евреи всему остальному населению этих трех стран? Евреи почти не бывают специалистами современного уровня. На иврите и тем более на идиш не ведется преподавание математики или географии. Если и есть логика в том, чтобы поехать в Краков, послушать лекции на польском языке, или проучиться семестр или два в Гейдельберге или в Петербурге, то какой смысл для русского или немца посещать иешиву: даже самую знаменитую между евреев? Что может прочитать иноземец из написанного евреями на иврите? Комментарии на комментарии к Талмуду? А ему это надо, иноземцу? Разве что из соображений науки: так этнографы поселяются среди первобытных племен, чтобы их лучше изучить (примерно как Богораз жил среди чукоч).

В результате ну по крайней мере до середины XIX века еврейская культура, внутренняя жизнь еврейства совершенно незнакома для их соседей. А если даже евреи захотят рассказать о духовных проблемах, которые их мучают, европейцу это глубоко безразлично. К различиям и спорам реформаторов иудаизма хасидов и сторонников классического образования митнагдим, к похождениям сторонников «настоящего мессии» Саббатая Цеви в Турции или к просвещению-Гаскале русские, поляки и немцы относятся примерно так же, как британцы — к тонким различиям между вишнуизмом и шиваизмом. Так, частности туземной жизни, которые волнуют одних туземцев. Не заниматься же этой ерундой цивилизованному человеку?!

Разница в том, что в отличие от индусов эти туземцы все время на виду, они хорошо знакомы полякам, белорусам и украинцам. С этими людьми ведут дела, и каждый может составить свое мнение — хорошие они люди или плохие, выгодно ли с ними торговать и честные ли евреи торговцы. В процессе торговых или ремесленных дел появляются свои связи, свои знакомства, смутная масса евреев распадается на отдельных людей, и тоже каждый со своим характером, поведением и степенью надежности. Но все это общение — на культурной территории славян. То есть на их языках и по международным правилам, общим у всех народов для ведения коммерции.

А потом, купив или продав, всучив белорусу подкову, поляку — вышитый платок, а украинцу — петушка на палочке, еврей ныряет в совершенно другую жизнь — жизнь еврейского местечка, где говорят, поют и думают на другом языке. И не просто на другом языке, это еще мелочи… а в совершенно другой системе представлений.

У них какая-то своя жизнь, свои мотивы поведения, свои ценности. Эта внутренняя жизнь евреев, их культура, логика их поведения непостижима, а порой и неприятна для наблюдателя. Неприятна часто как раз потому, что непонятна. В конце концов, ну кто поймет, почему появляются и исчезают какие-то люди в круговерти кривых улочек Витебска или Житомира? Появляются, говорят на непонятном языке, обмениваются какой-то информацией, чешутся под старенькими и не очень свежими рубашками, сморкаются в два пальца, исчезают в кабачках, пронизанных резкими чесночными запахами, о чем-то говорят под звуки скрипки.

Непонятно не только что они делают, но и непонятны мотивы поведения каждого отдельного еврея. Только что вот он делал что-то очень понятное, простое… И вдруг совершает поступок, абсолютно непостижимый для поляка, белоруса или русского! Непонятное настораживает, а нервных людей и пугает.

Эту еврейскую жизнь не так уж трудно изучить. Идиш не сложнее немецкого, в обычаях народа нет ничего непостижимого; если евреи осваивают содержимое Талмуда и комментариев на Талмуд, то и украинец способен это сделать. В этом смысле гой сам виноват в своем невежестве. Но ведь и правда, изучать Талмуд и прочие сокровища еврейской жизни совершенно незачем… А евреи тоже не торопятся о чем-либо рассказывать. У них не спрашивают, а сами они не навязываются.