Правда или забвение

На следующее утро Томас, как и обещал, пришел ровно к двенадцати. Он снова стоял в дверях с букетом, только на этот раз выбрал красные розы, а в другой руке держал черный портфель. Эрна была приятно удивлена, она приняла букет с искренней улыбкой и закрыла дверь за Томасом.

Мужчина снял обувь, отправляясь за Эрной на кухню.

– Мой отец сегодня плохо спал ночью. Поэтому не знаю, будет ли разговорчив. Когда я пять минут назад заходила, он спал. Морфин подействовал, но это ненадолго, – рассказывала Эрна, ища по ящикам, во что бы поставить букет.

Ей никто еще не дарил цветы так часто. Не попадался пока такой мужчина, который считал бы нужным задаривать скоропортящимися подарками. Поэтому в доме она держала только одну вазу, в которой уже стоял вчерашний букет.

– Значит, нет никакой надежды? – осторожно спросил Томас.

Эрна положила букет на столешницу и посмотрела на мужчину. В глазах закрутились слезы.

– Нет… – коротко ответила та.

Ее голос сорвался, а губы затряслись.

– У него четвертая стадия рака легких. Врачи просто отправили домой… умирать.

Темные брови Томаса сошлись на переносице. Он сделал такое лицо, как будто сам вот-вот расплачется, но глаза оставались сухими.

– Вам сейчас, наверное, так тяжело…

– Очень. Отец просит, чтобы я не проводила целые дни с ним, но я не могу. Как я его оставлю?

– А где ваши друзья? Мама? Кто вас поддерживает?

Эрна нашла в нижнем ящике большую банку, которую обычно используют для закаток, и налила в нее воды.

– Подруги… Не скажу, что я общительный человек. Мне хорошо и с собой. Но у меня были две подружки до этого года. Одна переехала во Францию к мужу, другая отправилась в Лондон. Мы общаемся, но редко. У каждой своя жизнь. Да и порой мне кажется, что настоящие друзья бывают только в детстве. Когда ты становишься взрослым, заводишь свою семью, появляются другие заботы. А мама… С мамой все немного тяжело. Она непохожа на всех остальных мам. Мы как-то никогда не могли найти общий язык. Родители развелись, когда мне было семнадцать. Если честно, я была этому очень рада. Постоянные скандалы дома уж очень утомляют. Как только папа нашел квартиру, я переехала к нему. Не могу быть с мамой слишком долго. Она как энергетический вампир – все соки из тебя выпьет. Она живет во Франкфурте, но в другом районе. И еще, насколько я знаю, у нее появился какой-то кавалер, из другого города. В последнее время она там и пропадает. Мы почти не видимся.

– Очень жаль. А как же ваш парень? – продолжал любопытствовать коллега отца.

Эрна нашла ножницы и обрезала кончики роз. Затем осторожно опустила их в банку.

– Я сейчас покажусь вам, наверное, очень странной, но я уже два года ни с кем не встречаюсь.

Томас приподнял в удивлении брови.

– Почему же? Я в свои тридцать пять тоже не женат и у меня нет постоянных отношений. В наше время это вполне нормально.

Повисла минутная тишина. Эрна не нашлась с ответом, поэтому расправляла цветы в банке, чтобы хоть чем-то занять руки.

– Так, получается, сейчас вы совсем одна? – спросил Томас.

Эрна выкинула бумагу, в которую был упакован букет, и повернулась лицом к Томасу.

– Получается, что так. Что ж, я тогда съезжу в магазин, а вы можете проведать отца.

Девушка мило улыбнулась. Сегодня на Эрне был надет спортивный костюм серого цвета. Он совершенно не подчеркивал фигуру, а наоборот – сглаживал объемы, визуально придавая лишние килограммы. Томасу не нравился ее сегодняшний наряд. Будь его воля, снял бы с нее эти тряпки и попросил надеть вчерашнее темно-зеленое платье. Мужчина молча последовал за девушкой, вспоминая очертания ее фигуры. Эрна направилась в конец коридора, где размещалась спальня отца. Легко постучала, чего не делала в первый раз, и приоткрыла дверь.

– Ты спишь? – шепотом спросила девушка.

Отец повернул голову к дочери.

– Нет, веснушка. Уже не сплю.

Томасу понравилось, как Каспар обратился к дочери. Ей действительно шло. Он шагнул в комнату за Эрной, радостно подмигивая Каспару.

– Привет! Как ты, приятель?

– О, привет, Томи… Да как видишь…

– Пап, я тогда съезжу в магазин, а с тобой пока посидит Томас. Хорошо?

– Хорошо, дочь. Не переживай… за меня.

Эрна вышла из комнаты, а Томас придвинул ближе к кровати стул, на котором сидел вчера, и положил на колени портфель. Он открыл его и достал оттуда запакованную в подарочную бумагу с цветными кружочками квадратный предмет.

– Что это? – спросил Каспар, глядя на подарок.

– То, что я должен был тебе вручить еще вчера.

– А ты вчера приходил? – в слабом голосе Каспара звучали нотки удивления.

– Ты не помнишь?

– Нет. Так что в этом… свертке?

– Это книга от нашего директора. Она просила передать, а я забыл ее.

Томас положил подарок на прикроватную тумбочку. В коридоре хлопнула дверь. Видимо, Эрна уже ушла. Томас взглянул на Каспара.

– Рак прогрессирует слишком быстро?

– Да… Вчера я ослеп на левый глаз. Я не стал говорить… об этом Эрне. Она еще не готова… отпускать меня. Томас… мне порой так больно, что даже морфин не помогает.