Правда или желание

И уж точно пора заканчивать эту игру. Как раз в этот момент удачно раздался звонок в дверь, и Лера, резко поднявшись, пошла открывать. Впервые у нее зарделись щеки, когда она увидела на пороге Никиту. Благо в прихожей было темно, но, даже если бы он разглядел румянец, всегда можно было бы списать на алкоголь. Впрочем, почти сразу Лера поняла, что настроения что-либо рассматривать у Никиты нет.

«Неужели свидание не удалось», — ехидно заметил внутренний голос.

— Привет, Даша у тебя? — спросил Никита, не делая даже попытки войти. — Она оставила записку на столе и телефон на зарядке.

— У меня, где ж ей быть, — ответила Лера. — Но я как раз собиралась разгонять детский сад по кроватям.

По губам Никиты скользнуло подобие улыбки.

— Напомни Яне, пожалуйста, что нужно разложить заговоренные травы на подоконнике.

— Если б я тебя не знала, посчитала бы сумасшедшим, — покачала головой Лера, и Никита наконец улыбнулся:

— Как хорошо, что мы знакомы столько лет.

— Очень удачно, да, — пробормотала в ответ Лера.

* * *

После ухода Даши они молча убрали следы девичника, Яна вымыла посуду и спрятала остатки еды в холодильник. Лера вела себя сдержанно и будто даже недовольно, ничего не говорила, громыхала посудой чуть сильнее обычного, и Яна не понимала, как себя вести. Не то заверить, что от нее Никита ничего не узнает, не то больше не касаться этой темы вообще. Наверное, первый вариант все-таки лучше, но подобрать правильные слова никак не удавалось, и потому она тоже молчала.

Когда все было убрано, Лера, по-прежнему не глядя на нее, спросила:

— Кремнев говорил про какие-то там заговоренные травы, которые нам непременно надо разложить на подоконнике, ты в курсе, что это?

— Ох, точно! — хлопнула себя по лбу Яна. — Травы же.

Она воспользовалась возможностью выскользнуть в прихожую и немного перевести дух. Ну точно, Лера переживает, вот даже Никиту Кремневым назвала. Яна уже заметила, что по фамилии к людям она обращается, когда хочет казаться отстраненной и циничной. Яна и раньше подозревала, что этот образ может быть броней, а теперь только убедилась. И ей казалось, что Леру волнует не только то, что Никита может обо всем узнать, но и то, что знает теперь Яна: за образом холодного и саркастичного судмедэксперта скрывается обыкновенная женщина, которая тоже умеет любить и страдать от того, что ей не отвечают взаимностью.

Яна в свои девятнадцать еще ни разу не была влюблена так сильно, чтобы потерять голову, но подозревала, что чувство это очень приятное, если объект твоей любви испытывает к тебе то же самое, и болезненное, если видит в тебе в лучшем случае друга.

Она вытащила из рюкзака бумажный кулек, остро пахнущий сушеной травой, и вернулась на кухню.

— Просветишь меня, что это за колдовские сборы такие? — поинтересовалась Лера, с сомнением глядя на кулек.

Кажется, эта двухминутная передышка пошла на пользу не только Яне, но и Лере: она смогла взять себя в руки и вернуться к привычному образу. Яна незаметно выдохнула, только сейчас понимая, что с такой Лерой общаться гораздо проще. Все-таки не любят люди быть свидетелями душевных метаний других.

— Мы с Никитой сегодня были у какой-то колдуньи, — сказала она. — Вот она и дала эти травы, мол, от нечисти защищают. Если их разложить на подоконнике и на пороге, то никакой злой дух в дом не войдет, если только самой его не позвать и не разрешить войти.

Лера шумно втянула носом воздух, задержала дыхание и медленно выдохнула.

— Так. Ну ладно, давай свой гербарий.

Они разделили молотые сухоцветы и обошли всю квартиру, рассыпая их на подоконнике и перед входной дверью.

— Могла бы бабулька расщедриться и дать вам побольше, — ворчала Лера. — Как тут эти крохи распределить?

— Думаю, главное, чтобы оно просто лежало перед входом, не обязательно создавать непрерывную линию, — предположила Яна.

Атмосфера в квартире вернулась к той, к которой Яна привыкла, и она не сдержала любопытство:

— Лер, можешь не отвечать, конечно, если не хочешь, но почему все-таки ты ничего не рассказала Никите?

— Да я ему постоянно об этом говорю, — пожала плечами Лера.

Недовольства в ее голосе не было, поэтому Яна продолжила:

— Ты всем так говоришь, и всем понятно, что ты шутишь. А почему ты не сказала ему по-настоящему?

— По-настоящему — это как?

— Ну, не при всех: «Кремнев, и за что я тебя только люблю?», а наедине, без привычного сарказма в голосе. Так, как об этом всегда говорят.

Яна была уверена, что Лера сейчас спросит, как об этом говорят всегда, но та вместо этого повернулась к ней и спросила другое:

— И что бы это дало?

— Ну… — Яна даже растерялась. Вопрос был настолько прост, что она и не предполагала, что придется на него отвечать. — Вдруг он тебя тоже любил?