Правда истории. Гибель царской семьи

Теперь важно выяснить вопрос о возможном месте разведения костра, на котором сжигали два трупа и под которым их останки закопали, и напомнить о времени этих действий — в ночь на 19 июля до раннего рассвета. Начиналось все в темноте, и костер был абсолютно необходим. В июльскую, хотя и короткую, но темную ночь костер понадобился, очевидно, сразу же, когда после неудачных попыток с ходу вытащить машину стала ясна необходимость приносить и подкладывать под ее колеса какой-то материал. В источниках идет речь только об одном, но дважды разжигавшемся костре (а значит, второго костра не было). Он должен был освещать и место размещения трупов и горючего, и застрявший автомобиль, и участок дороги, на котором действовали похоронщики в попытках его вытащить, протолкнуть вперед. А после этого костер понадобился для освещения при рытье могилы, забрасывании в нее трупов, заваливании ее землей и заделывании шпалами и досками. Одним словом, костер разожгли на весьма близком расстоянии от большой могилы, очевидно, со стороны переезда, на пригорке, значительно ближе опушки леса. Он был, по-видимому, буквально рядом, метрах в 10-20 от дороги. С обеих сторон дороги был лес. У самого леса, рядом с деревьями, костер разжигать, конечно, не могли из-за опасения лесного пожара, к тому же костер должен был быть достаточно близко, для хорошего освещения главного объекта — мочажины. Попробуем уточнить место, где был разожжен костер, под которым затем погребли останки двух сожженных трупов. Никаких указаний на то, что это было сделано на дороге, в источниках нет. Будь так, Юровский не преминул бы упомянуть об этом и об утрамбовывании потом не только могилы в мочажине, шпального настила над ней, но и просто участка дороги в другом месте. Хотя, конечно, нельзя исключать вероятность разжигания костра и второго захоронения тоже на дороге. Маскировка второй могилы производилась по-другому: над ней, на месте старого кострища, был разведен новый костер. Костер разжигался скорее всего или слева, или справа от дороги. По всей вероятности, слева (глядя со стороны ВИЗа), этот участок выглядит более подходящим — он сухой и близкий к лесу, где можно брать валежник для длительного поддержания большого костра. В той ситуации такое соображение тоже могло играть значительную роль. И потом: дорога в этом месте должна была оставаться свободной для проезда легковой машины чекистов, следовавшей за «Фиатом»; в числе ее пассажиров находился и фактический шеф облчека, уральский лидер Ш. И. Голощекин. О легковой машине упоминали (Юровский — даже о «двух легких, одной для чекистов»), писали участники захоронения¹⁸⁹. Голощекина, хорошо известного жителям, видели в легковом автомобиле возвращавшимся утром 19 июля через ВИЗ в город¹⁹⁰. Оба легковых автомобиля или один из них могли стоять на дороге тут же, чтобы, пользуясь светом костра, наблюдать за действиями захоронщиков. Правда, в одном из источников говорится о том, что Голощекин оставил автомобиль на разъезде. Напрашивается вывод, что остатки кострища и место захоронения останков Алексея и Марии находятся в каких-нибудь 3-5, максимум — 10 метрах в сторону разъезда, к северо-западу. Юровский пишет о месте захоронения их останков так: «...тут же под костром» «...тут же развели костер»¹⁹¹. В общем, где-то совсем рядом, близко. Попытаемся точнее определить это место.

Обратимся еще к двум специфическим и важным документам, связанным с именем Ермакова. В середине 1920-х гг., как уже отмечалось, Ермаков, а также целая группа уральских активистов специально сфотографировались на месте подлинного захоронения Царской Семьи. Ермаков отдельно снялся в рост, стоя на кромке шпального настила над могилой, с левой его стороны. Это само по себе примечательно и не может не обратить на себя внимания исследователей; особенно теперь, когда стало доподлинно известно, что это и есть истинное захоронение Царской Семьи, фотография одного из главных ее убийц на его фоне и похоронщиков лишний раз свидетельствует о том же. На обратной стороне фотокарточки сделана надпись карандашом, свидетельствующая о том, что снимок сделан на месте захоронения Царской Семьи. Надпись стиралась, но по ее остаточному следу легко прочитывается. В частности, это было сделано следователем, прокурором-криминалистом Генеральной прокуратуры В. Н. Соловьевым, много лет занимавшимся этой проблемой.