Правда истории. Гибель царской семьи

Работая над проблемами истории гражданской войны с 1950-х годов, автору данных строк довелось разговаривать с десятками ее участников, с видными коммунистами, красными командирами, в частности, с В. А. Зубовым*, командиром батальона, а затем — 1-го Уральского стрелкового полка РККА, сформированного в Екатеринбурге и использовавшегося в апреле 1918 г. в качестве главной вооруженной силы в борьбе за захват Романовых в Тобольске. Именно подразделения этого полка под командованием командира 2-го батальона А. А. Бусяцкого имеет в виду Быков, когда говорит о постановке перед ним задачи «живым или мертвым»... Но в действительности, как вспоминали Зубов, Бусяцкий и другие, установка уральского военного комиссара Голощекина была совершенно однозначной — убить Романова, чтобы его не освободили, пользуясь сложной обстановкой. Спустя некоторое время по окончании гражданской войны об этом прямо скажет А. Г. Белобородов, в январе 1918 г. ставший при поддержке Ш. И. Голощекина тов. председателя облсовета и его исполкома и — по крайней мере в первый период — «его человек». «Мы считали, — писал Белобородов, — что, пожалуй, нет даже необходимости доставлять Николая в Екатеринбург, что если представятся благоприятные условия во время его перевоза, он должен быть расстрелян в дороге»²⁸. Это ответ на вопрос, ставило ли уральское руководство непременную цель убить Николая Александровича Романова по пути в Екатеринбург? Да, ставило. Осуществить намерение помешали лишь непредвиденные обстоятельства, о чем речь пойдет далее.

А теперь спрашивается: могли ли так твердо определиться в своих целях и практических действиях Голощекин с Белобородовым, без указания, санкции, хотя бы в той или иной форме выраженного согласия Свердлова и Ленина на это убийство? Нам представляется, что ни в коем случае! Доказательно прослеживается роль Свердлова как куратора по этому вопросу, его прямые контакты с Голощекиным, предваряющие решительные действия последнего и «иже с ним» по подготовке убийства Романовых. В свою очередь, Свердлов не мог решить этот вопрос помимо, а тем более — вопреки воле Ленина. По скудным источникам также просматривается его пристальное внимание к вопросу о Романовых, хотя полностью уяснить его роль гораздо сложнее, ибо он прилагал максимум усилий к тому, чтобы не оставить следов для истории. Уже сама позиция Ленина и Свердлова возбуждает вопрос: почему из двух соперничающих за власть над Тобольском и Царской Семьей сторон выбор был сделан в пользу уральского, а не западносибирского — «законного» руководства? Официально руководство Западной Сибири в лице В. М. Косарева* поставило вопрос о выдаче своему комиссару в Тобольске А. Ф. Демьянову* полномочий 28 марта. Важно заметить, что ни в это время, ни позднее данные лица, омские красногвардейцы, Западно-Сибирский совет экстремизма по отношению к Семье Николая Романова не проявляли, в дальнейшем Косарев даже протестовал против действий уральских руководителей. Телеграфная просьба сибиряков вообще была оставлена без ответа; видимо, это были не те люди, которые нужны были Кремлю. Уральцы официально обратились с подобным запросом только 13 апреля, когда чрезвычайными полномочиями был уже наделен К. А. Мячин (В. В. Яковлев)²⁹. И чаша весов склонилась к варианту поддержки уральцев, которые к тому времени овладели властью в Тобольске и фактически блокировали действия сибиряков, в том числе Демьянова и его отрядов. С 9 апреля председателем Тобольского совета, перед тем переизбранного, стал П. Д. Хохряков, вооруженные силы уральцев были резко преобладающими. Как отмечалось, Отряд особого назначения Кобыл и некого уже вошел в подчинение Совнаркома и ВЦИКа. Не была ли выгодна центру неопределенность с властью в Тобольске, многослойные противоречия и острое противоборство разнородных сил, среди которых резко преобладали уральские экстремисты, угрожавшее перерасти в вооруженную схватку, в центре которой неизбежно оказалась бы Семья Романовых? Не был ли запоздалым запрос Екатеринбургом официальных полномочий при длительных уже активных действиях по установкам Свердлова — Голощекина, в силу некоторой «строптивости» сибиряков, мешавших достижению террористических целей, желавших лишь замены охраны Царской Семьи и перевода ее в Омск? В телеграмме уральцев за подписью зампредседателя облсовета Б. В. Дидковского от 19 апреля говорилось, что «[В] Тобольске разложение, там омский комиссар Демьянов [с] отрядом отказывается подчиняться местному исполкому»³⁰.

Текст этой телеграммы заставляет предполагать, что уральские руководители не принимали всерьез факт назначения Москвой чрезвычайного комиссара, даже не упоминали об этом и настаивали на своем всевластии в Тобольске. Дело в том, что телеграмма на этот счет была отправлена Я. М. Свердловым в Екатеринбург еще 9 апреля и к 13-му не могла быть там не полученной. Текст этой телеграммы гласил:

«Дорогие товарищи!