Правда истории или мифология? Пограничные войска НКВД в начале Великой Отечественной

Нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко 15 января 1941 года в ходе личной встречи с А. И. Еременко поставил перед ним следующую задачу: «Не трусить перед японцами, японцы большие консерваторы. В случае возникновения войны, на первых порах, нужно обороняться, опираясь на УРы, которых там много, а потом перейти в наступление. Продумайте насчет опытных учений, главным образом оборонительного характера»[84].

Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что в начале 1941 года руководство Вооруженными силами СССР на случай войны на Дальнем Востоке планировало вести оборонительные операции с последующим переходом в решительное наступление. Судя по последующим записям в дневниках маршала, эта установка последовательно отрабатывалась в ходе окружного совещания командного состава Дальневосточного фронта (3—15.03.1941), а также в ходе сборов командного состава 1-й Отдельной Краснознаменной армии (8—12.04.1941). Оборонительная тематика была также присуща и абсолютному числу командно-штабных и войсковых учений, проводимых в этот период.

Но начиная со второй декады апреля 1941 года приоритеты в подготовке войск резко изменились. За 21 апреля 1941 года в дневнике маршала А. И. Еременко есть такая запись:

«С 14 по 21 апреля прожил в Хабаровске, участвовал в оперативной военной игре, которую проводил при штабе Дальневосточного фронта Генеральный штаб. В этой игре участвовали: штаб фронта и штабы армий. Главный руководитель игры — начальник оперативного Управления Генштаба тов. Маландин Г. К. … 8-й ударной армией командовал я, которая вместе с 7-й армией наносила главный удар в направлении Ханка… Игра показала, что Квантунская армия будет разбита»[85].

Начиная с этого момента вся деятельность А. И. Еременко и его подчиненных была направлена на подготовку войск к ведению наступательных операций на территории Китая. 23 мая А. И. Еременко в дневнике сделал такую запись: «22 мая… ездил на границу на участок высоты 737,5… Это направление доступно для действий всех родов войск… но главный удар наносить здесь нельзя, т. е. не следует. Здесь затруднен маневр и в особенности техники. Здесь много болотистых мест и падей. Зимой здесь действовать лучше, чем летом»[86].

Надеюсь, что приведенные примеры дают мне основание утверждать, что у руководства Вооруженных сил СССР существовали реальные планы ведения упреждающих наступательных действий не только против Германии и ее союзников на Западе, но и против Японии.

II

Говоря о различных точках зрения российских историков и публицистов на вышеобозначенную проблему, следует отметить, что абсолютное их большинство, исследуя документы и события той поры, как правило, обращают свое внимание на анализ глобальных проблем того периода: направленности сталинской политики внутри страны, политических и дипломатических коллизий на международной арене, деятельности Наркомата обороны СССР и Генерального штаба Красной армии, других союзных ведомств и организаций накануне войны. Для этого подбираются соответствующие документальные материалы, отображающие лишь то, что происходило в верхних эшелонах власти.

Но более предпочтительной является позиция тех исследователей, которые наряду с изучением документов высшего официального уровня пытаются, так сказать, заземлиться и более внимательно присмотреться к тому, что происходило накануне войны «внизу» — в соединениях, частях и подразделениях Красной армии, Военно-Морского флота, потому что именно здесь нередко кроются ответы на многие вопросы относительно направленности планов советского руководства и причин трагического начала Великой Отечественной войны летом 1941 года.