Правда, которую мы сжигаем (ЛП)

— Сын серийного убийцы, избалованный сопляк, шизофреник и чувак с мертвой мамой, который, очевидно, молился Сатане. Поздравляю, вы преуспели в том, чтобы стать личным фрик-шоу Пондероз Спрингс.

Я никогда не умел контролировать себя.

Ни свой голод, ни свою похоть, ни свой гнев, ни свои желания.

Чувствую, как ногти впиваются в плоть моей руки, тянут меня назад, но все, что я вижу, это Истон Синклер, пылающий над костром, умоляющий меня потушить его.

— Не здесь, — бормочет Сайлас близко к моему уху. — Позже.

Оставить все как есть — это последнее, что я хочу сделать. Я не хочу отступать. Я не хочу уходить, пока на его лице все еще красуется эта самодовольная ухмылка. Но я знаю, что с ним случится.

Мы всегда получаем свою расплату.

Улыбка скрывает мою ярость.

— Если ты когда-нибудь захочешь подкрепить свой пиздливый рот, Истон, ты знаешь, где меня найти.

Мои глаза переместились на Сэйдж, игнорируя ее парня, который является мешком с дерьмом.

— И ты, — начинаю я. — Это было весело, куколка. Нужно повторить, — я подмигиваю ей, прежде чем отбросить спичку, сорвать вишенку из ее молочного коктейля и положить ее в рот.

Я жую сладкий плод, наблюдая, как напрягается ее бриллиантовая челюсть, когда она смотрит на меня. Я почти заставил ее маску треснуть, задвинул ее слишком далеко, и я совру, если скажу, что не готов наблюдать за последствиями. На несколько секунд эти глаза перемещаются на мои губы, наблюдая, как сок вытекает изо рта.

В голове крутятся навязчивые, угрожающие, беспечные мысли. Я знаю, что не должен. Мне следует оставить ее в покое. Она единственная девушка, с которой я не должен трахаться, но это делает ее еще более соблазнительной.

Сэйдж — это ядовитое яблоко. Слишком красива для своей собственной пользы, но может убить тебя одним укусом. Даже при мысли об этом я все равно готов впиться в нее зубами.

Мне никогда не удавалось все обдумать. Я действую только под влиянием импульса, и сейчас единственное, о чем я думаю, это показать ей, чего ей так не хватает.

— Я не могу дождаться того дня, когда ты придешь искать неприятности, принцесса. Мне будет так весело с тобой.

В помещении раздается треск кожи о кожу, моя щека горит от ее прикосновения. Я все еще чувствую, как ее ногти прошлись по мне. Боль остается на моей коже, а в груди пульсирует желание продолжения.

Я провожу языком по внутренней стороне щеки, самодовольно ухмыляясь.

— Только через мой труп, чертов, поджигатель. — прошипела она.

Да, мне так понравится наблюдать, как ее маленький дружок сгорит под моими ногами, пока я буду уводить его девочку прямо из-под его гребанного носа.

В средней школе меня очень раздражало, когда люди задавали глупые вопросы о нас с Роуз. Да, мы близнецы, но это не значит, что я могу читать ее мысли.

Постоянные «Где твой близнец?». Они всегда называли «близнецами», даже когда находились порознь.

Только в средней школе мы стали разными людьми. Она двигалась в одном направлении, а я к вершине пищевой цепочки. Нас больше не называли «близнецами». Просто Розмари и Сэйдж.

И бывали моменты, как сейчас, когда луна была высоко и темнота окутывала мою спальню, когда я тосковала по привязанности к ней. Мне не хватало того, чтобы быть рядом с ней на людях, чтобы меня всегда воспринимали как одну половинку целого.

Как по часам, тихие печальные крики Роуз разбудили меня. Это происходит почти каждую ночь, и я не удивляюсь, когда вижу, что зеленые часы показывают 3:34. Я вздыхаю, сажусь, потягиваюсь, затем поднимаюсь. Отработанными движениями я перемещаюсь по комнате, не включая свет, открываю дверь и направляюсь в комнату, расположенную прямо рядом с моей.

Когда-то я слышала, что наши спальни являются прямым отражением того, какие мы внутри, и если это правда, то мы с моей сестрой-близнецом настолько разные, насколько нас представляют люди.

В ее спальне плакаты музыкальных групп, растения в горшках, много одежды черного цвета и ночник, который проецирует звезды на потолок, а моя — розовая, организованная, с большим количеством естественного света и пушистым белым ковром на полу.

Часть меня, которую я держу взаперти, не хочет принимать то, что мы так далеко отдалились друг от друга.

Ее голос напоминает мне о причине, по которой я вообще пришла сюда.

С я легкостью иду к ее кровати, устраиваясь рядом с ней. Мягкие хлопковые простыни окутывают меня, запах дыма и одеколона прилип к кровати от толстовки Сайласа, которую она носит.

Кончиками пальцев я дотрагиваюсь до лица сестры, и ее мышцы на лбу расслабляются. Проводя ими по ее носу, успокаивая ее бодрствование, я даю ей понять, что от какого бы монстра она ни убегала в своей голове, он не реален.

Она шевелится от моих прикосновений, сознание на грани того, чтобы взять верх.

— Это просто сон, Ро, ты в порядке, — шепчу я, ожидая, пока она поймет, что на самом деле она в ловушке кошмара и что в любой момент может покинуть это место.

Что она и делает после еще нескольких минут рисования моего пальца на ее лице. В конце концов, она открывает глаза, и ей требуется мгновение, чтобы привыкнуть к реальности.