Правда людей

— С Антоном Ильичом?

— Конечно.

— Мы служили вместе, на границе пересекались. Потом в Москве встречались, дружили. А когда я своих схоронил, то решил, что временно, пока буду продавать квартиру родителей, поживу у Трубникова. Зашел в гости, а тут такое дело, создание партизанского отряда.

— И зачем вы согласились присоединиться к отряду, если все равно у нас долго не задержитесь? Я ведь верно понимаю — вы намерены вернуться обратно в свою общину?

— Правильно.

— А вы понимаете, что вход к нам рубль, а выход два?

Моя ладонь сомкнулась на рукояти пистолета, и Седых это заметил. Однако старик не дрогнул, а улыбнулся:

— Егор, договорить дай.

— Говорите.

— У нас в общине возникли проблемы и нам нужна помощь. По этой причине я ищу людей, на которых мы могли бы опереться.

— Что за проблемы?

— Их несколько. Власть давит, и олигарх один московский нашу землицу приглядел. Но это мелочь. Самое главное, что у нас молодежь подросла. Держать ее при себе мы не можем и отпускать парней в свободный полет нельзя.

— Отчего же?

— Они не такие, как большинство россияшек. Мы воспитывали молодняк жестко и по канонам язычества, которые считали правильными, и в итоге добились своего. Наши дети, как родные, так и приемные, выросли сильными, честными и смелыми. Настоящие русичи. Но им трудно среди людей, которые не похожи на нас. В прошлом году мы отправили троих в город на учебу, и уже через два месяца один погиб, а двое в бегах. Велемир, которого на погребальный костер положили, за девушку на улице вступился. Пока трусливые недочеловеки отворачивались и делали вид, что ничего не происходит, он один троих наркоманов ногами и руками забил, а четвертый торчок ему в спину пику сунул. А другие парни в училище с джигитами задрались, одного покалечили и еще пятерых в больницу уложили. Так хорошо еще, что им хватило ума сбежать, а не ждать появления полиции. Теперь сидят на лесной заимке, жизни радуются, а не за решеткой гниют.

— Хорошие парни. Вы что там у себя, спецназ готовите?

— В общем-то, да.

— А кто с ними занимается?

— Мы и занимаемся. Что-то я преподаю. Что-то Военег, в прошлой жизни старший лейтенант и боевой пловец Балтийского флота, дает. А чему-то Будимир, отставной разведчик и превосходный охотник, учит. Всего понемногу, но каждый день и без перерывов

— Понятно. Однако не ясно, что именно вам нужно и в чем ваш интерес.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, когда на встречу напрашивался. Наша молодежь жаждет реального дела, и этим она ничем не отличается от твоих боевиков. Однако парни должны быть под жестким контролем сильного и волевого командира, который их не подставит, такого, как ты, а иначе пойдут в разнос. Мы люди в возрасте, подняться сложно. Поэтому нам не судьба вести за собой бойцов, а ты справишься, и нашей общине поможешь. В общем, от имени всего нашего сообщества я предлагаю тебе, лично тебе, а не всей вашей организации, сотрудничество.

Предложение было заманчивое, но торопиться не стоило, и я сказал:

— Надо подумать.

— Разумеется, — Седых кивнул. — Подумать надо обязательно. И я тебе больше скажу, приезжай к нам в гости, сам посмотришь, как живем, и что у нас происходит, тогда ответ и дашь. А пока поразмысли, и представь себе, что будет через год-другой, когда твои соратники крепко встанут на ноги. Если вас не прихлопнут, они захотят власти, и чтобы удержать их в узде, тебе понадобится сила. Ты, понятное дело, уже сейчас вокруг себя отдельный отряд сколачиваешь, но этой силы может не хватить, и тебе понадобятся воины со стороны.

— Логично. Теперь еще бы прожить этот год и под пулю не попасть.

— Проживешь. Ты человек удачливый и чуйка у тебя хорошая.

— Льстите?

Я посмотрел в глаза старика, и он мой взгляд выдержал:

— Нет. Что на уме, то и сказал.

— Допустим. А почему вы выбрали именно нас, а не своих собратьев по вере или какую-то серьезную организацию?

— Это не секрет. Самая главная причина в том, что я никому не верю, только своим общинникам, которые для меня родные люди. Кроме того, мне, человеку из леса, метания наших современных волхвов просто не понятны. И они, скорее всего, в наши проблемы вникать не станут, слишком хлопотно и у них своя стезя, которая с нашей почти не пересекается. По этой причине я искал выходы на другие организации, скажем так, более агрессивные, в итоге вышел на вас и практически сразу понял, что угадал. Знаешь, когда-то я разговаривал с одним мудрым человеком, бурятским шаманом. Мы обсуждали с ним будущее наших народов, и после гадания он сказал следующее: "Не верь никому. Только сердцу своему и судьбе. Именно она сведет тебя с человеком, который уже умер, но получил шанс прожить вторую жизнь. Ему ведомо будущее, и он сможет его изменить". Тогда я не понял его. А сейчас вижу тебя, человека, который был мертвым, но почему-то дышит воздухом, двигается, имеет чувства и переживает за других людей.

— Теперь уже я вас не понимаю, Викентий Николаевич. Что значит, мертвый и живой? Такого феномена не бывает. Или вы видите то, чего не вижу я?