Правда людей

Вот только в России появлялась новая формация бандитов, которые не стеснялись браться за оружие, не признавали никаких законов, не желали сидеть в тюрьме, и жили по понятиям. Как правило, это были крепкие молодые люди без судимостей, которые легко пробивались во власть и не стеснялись использовать против воров всю мощь государственного аппарата и наемных киллеров. И если бы они думали не о себе, а о народе, то с таким явлением как воры в законе было бы покончено. Раз и навсегда. Но этого не было. В большинстве своем хапуги были озабочены только личными проблемами и в конфликты с ворами, среди которых не было единства, вступали лишь когда их интересы пересекались.

Такие выводы, сидя у телевизора и перебирая четки, делал для себя коронованный на зоне Леша Козырь. Подобно губке он впитывал новости, анализировал их и осуждающе качал головой, когда видел на экране труп очередного знакомого. Тойор и Квежо, Гога Ереванский и Глобус, Роспись и Султан Даудов, Сергей Сибиряк и Зверь, Пипия и Сильвестр, Сухой и Заяц, Бобон, Арсен Микеладзе, Слава Японец и многие другие. С кем-то он встречался в ресторанах и в казино, с кем-то был знаком лично, с кем-то на воровской сходке рядом сидел, а с некоторыми судьба сводила его у хозяина или на пересылках. Все они уходили из жизни, от пули снайпера, от ножа, от тяжелых наркотиков или неизлечимой болячки. Ну, а Козырь находился за колючей проволокой, был сыт и обут, пользовался авторитетом, как среди братвы, так и у начальника лагеря, который к нему прислушивался, и его охраняли автоматчики на вышках. Вот оно, самое безопасное место, до тех пор, пока ты никому не перешел дорогу. И, следуя старому воровскому закону, Добряков отмотал свой срок от звонка до звонка, хотя ему не раз намекали, что за деньги или услугу он может выйти досрочно.

Наконец, Леша Козырь откинулся, и у ворот зоны, как водится, его встречали, но совсем не так, как он ожидал. Два потрепанных "москвича", несколько бывших подельников и худая измученная раком женщина, жена его лучшего друга Володи Ревякина. Больше никого, ибо авторитеты криминального мира были заняты иными важными делами, и Козырь, по слову которого могли подняться на бунт несколько зон, неуважение к себе запомнил.

Добряков вернулся в столицу и первое время присматривался к тому, что вокруг происходит. Воровские общины (кланы) враждовали, и все сильнее делились по национальному признаку. Славяне косились на кавказцев и азиатов, а те, в свою очередь, при поддержке многочисленных диаспор год от года становились только сильнее. Появилось огромное количество "воров в законе", которые на зоне никогда не бывали. Например, умирает авторитетный вор, а за ним стояла сильная община. Члены этого преступного сообщества не желают идти под руку другого вора и тогда они обращаются к сыну или племяннику умершего — стань главой. Ну, а тот предложение принимает, и ведет дела. А то и еще проще бывает. Есть жирный кусок где-то на окраине страны и глава крупной общины должен поставить там человека, который станет контролировать денежный поток и возьмет территорию под контроль. Но человека со стороны не поставишь, и тогда в срочном порядке коронуется кто-то из родни или товарищ из близких. Конечно, для настоящих воров такие люди обычные фраера, слово которых почти ничего не весит, и на сходках свежеиспеченные авторитеты исполняют роль марионеток-гривотрясов. Но и сковырнуть подобных "законников" не просто, ибо они не сами по себе и за их спиной вооруженные бойцы, которые умеют и готовы убивать.

В общем, на воле проблем хватало. Грев на зоны, где творился беспредел, поступал плохо. Авторитет законников падал. Старые воры уходили, а достойной смены, которая при советской власти воспитывалась десятилетиями, не было. Про единый общак давным-давно уже никто не вспоминал. Каждый настоящий вор в законе становился мишенью для молодых и резких конкурентов. Все это происходило на фоне кризисов и коррупционных скандалов, которые сотрясали страну, и бодрых речей президента. И поглядев на творившиеся вокруг безобразия, сорокапятилетний Леша Козырь захотел обратно на зону, где все просто, понятно и легко. Однако это была слабость, а вор в законе их иметь не должен, да и братва, которая к нему постоянно прислонялась, требовала от своего вожака реальных дел, которые бы принесли им деньги.