Правда о 1937 годе. Кто развязал «большой террор»?

В то же самое время Сталин сумел убедить ЦК в необходимости демократизации партии. Секретари вынуждены были признать ненормальной ту обстановку, которая сложилась вокруг выборных органов, чья выборность оказалась фикцией. Были назначены тайные перевыборы партийных органов. Эта кампания нанесла мощный удар по местному руководству.

Сталин наступает

Кампания по перевыборам чрезвычайно оживила политическую жизнь страны. Делегатам партийных собраний и конференций было предоставлено право неограниченного отвода кандидатур, которым они активно пользовались. Порой обсуждение кандидатов затягивалось на целую неделю. Делегаты были склонны не особенно обращать внимание на высокий статус обсуждаемого кандидата. Так, Маленков, ближайший соратник Сталина, вынужден был около часа отвечать на вопросы участников конференции.

Демократический характер перевыборов очевиден. Это, правда с большими оговорками, признают даже многие историки-антисталинисты. Например, Р. Такер в своей монографии «Сталин у власти. 1929–1941» пишет следующее: «…Ясно, почему Жданов (читай — Сталин) высказался на февральско-мартовском пленуме за „внутрипартийную демократию“. Под последней понималось не только тайное голосование при выборах в партийные органы, но и наделение рядовых членов партии правом критики своих партийных руководителей на партсобраниях. Прежде партиец не поднимал голоса против маленького Сталина в Омске — т-ща Булатова, или маленького Сталина в Смоленске т-ща Румянцева. Теперь же, призывая членов партии всерьез воспринимать „внутрипартийную демократию“, их мобилизовали именно на это…»

Причем Сталина все равно ругательски ругают. Дескать, он хотел свалить неугодных ему людей, опираясь на недовольство партийной массы. Правильно, хотел. И это, между прочим, вполне нормально. В любой самой либеральной стране лидер желает подбирать руководство сам — из числа тех людей, которым он доверяет и которых считает своими единомышленниками. Другое дело, что делает он это, опираясь на мнение широких кругов, которые выносят лидерам доверие или недоверие. И Сталин как раз использовал самый демократичный из всех механизмов выявления поддержки — выборы. Они, конечно, сопровождались поисками врагов и обвинениями в государственных преступлениях. Такова была специфика положения СССР, который был весь покрыт родимыми пятнами Гражданской войны. В стране произошел рецидив революционности. Ответственность за это несут прежде всего левые консерваторы, упрямо не хотевшие переходить на новые методы руководства, считавшие, что всего можно добиться путем административного нажима и репрессий. Сталин в первой половине 1937 года еще надеялся на то, что этот рецидив удастся довольно быстро подавить, пока он не привел к большой крови.

Критики Сталина, как всегда, противоречат самим себе. То его обвиняют в бюрократизме, а то, напротив, в том, что он не церемонился с самой бюрократией. О последнем обстоятельстве особенно сокрушаются авторы, стоящие на левых позициях. Они почему-то считают, что старые заслуги перед революцией должны были автоматически превращать человека в некоего небожителя, совершенно недоступного для простых смертных. А обновление кадров ими трактуется как выдвижение на первый план молодых карьеристов. И только лишь.

Позволю себе сделать еще одно отступление. На этот раз в область литературы. Вообще, освещение эпохи сталинизма литераторами, в первую очередь прозаиками, тема особая. И разговор по этому поводу должен быть отдельным. Я обращу внимание на творчество писателя А. Рыбакова, автора некогда популярнейшего романа «Дети Арбата». Это произведение в свое время нанесло по образу Сталина удар такой силы, которая намного превышает силу десятка толстых академических исследований, написанных «внезапно прозревшими» историками. «Дети Арбата» представляют собой некую квинтэссенцию левого антисталинизма, выражающего недовольство потомков революционной элиты, которая была выращена Лениным и решительно сметена Сталиным. Если внимательно читать «Детей», то легко заметить недовольство именно демократизмом Сталина. Потомки устраненных с властного олимпа «комиссаров в пыльных шлемах» потому и ударились в прозападное диссидентство, что видели в буржуазной демократии единственно возможную альтернативу демократии национальной и социалистической, отвечающей особенностям нашей страны. Неотроцкистская революция не прокатила бы в любом случае, вот сынки и дочки красных палачей и сделали выбор в пользу капитализма.