Правда о 1937 годе. Кто развязал «большой террор»?

Различия между подходами Сталина и Ленина прямо-таки бросаются в глаза после сравнения двух вариантов воззвания партии большевиков, опубликованных 10 июня в «Солдатской правде» и 17 июня в «Правде». Первый принадлежит Сталину, второй, отредактированный, Ленину. В сталинском тексте написано: «Дороговизна душит население». В ленинском: «Дороговизна душит городскую бедноту». Разница налицо. Сталин ориентируется на весь народ, имея в виду общенациональные интересы, тогда как Ленин апеллирует к беднейшим слоям, пытаясь натравить их на большинство.

Сталин желает: «Пусть наш клич, клич сынов революции, облетит сегодня всю Россию …» Ленин расставляет акценты по-иному: «Пусть ваш клич, клич борцов революции, облетит весь мир …» Как заметно, Сталин мыслит патриотически, в общенациональном масштабе, Ленин – космополитически, в общемировом. Показательно, что у Ленина дальше следует абзац, отсутствующий в тексте Сталина. В нем говорится о классовых «братьях на Западе».

Сталин в своем варианте воззвания вновь говорит о «Всероссийском Совете», Ленин же поправляет его, говоря о Советах.

В сентябре, по горячим следам Корниловского мятежа, Сталин написал статью. В ней он обрушился на англо-французских покровителей кадетствующего генерала. Примечательно, что для характеристики заграничных манипуляторов им используется слово «иностранцы». Ленин и другие большевики больше писали об «империалистах», используя свой любимый классовый подход. Для Сталина же эти империалисты являются, в первую очередь, внешним врагом, который, как и встарь, пытается ослабить Россию. Позволю себе привести обширную цитату из этой статьи: «Известно, что прислуга броневых машин, сопровождавших в Питер «дикую дивизию», состояла из иностранцев. Известно, что некие представители посольств в Ставке не только знали о заговоре Корнилова, но и помогали Корнилову подготовить его. Известно, что агент «Times» и империалистической клики в Лондоне авантюрист Аладьин, приехавший из Англии прямо на Московское совещание, а потом проследовавший в ставку, – был душой и первой скрипкой Корниловского восстания. Известно, что некий представитель самого видного посольства в России еще в июне месяце определенно связывал себя с контрреволюционными происками Калединых и прочих, подкрепляя свои связи с ними внушительными субсидиями из кассы своих патронов. Известно, что «Times» и «Temps» не скрывали своего неудовольствия по поводу провала Корниловского восстания, браня и понося и революционные Комитеты, и Советы. Известно, что комиссары Временного правительства на фронте принуждены были сделать определенное предупреждение неким иностранцам, ведущим себя в России, как европейцы в Центральной Африке».

Иосифу Виссарионовичу была крайне неприятна мысль о вооруженном восстании. Даже после разгона июльской демонстрации, когда партия фактически ушла в подполье, он все равно пытался ориентировать ее на мирное развитие революции. Эта его позиция зафиксирована в статье «По выборам в Учредительное собрание», опубликованной 27 июля.

Он отказывается принимать участие в деятельности так называемого Информационного бюро по борьбе с контрреволюцией, созданного в сентябре при ЦК для организации переворота. Он не вошел и в Военно-революционный комитет при Петросовете, который фактически и руководил Октябрьским восстанием. Правда, его включили в Военно-революционный центр при ЦК. Но, во-первых, ВРЦ не играл главной роли в организации выступления, а во-вторых, сам Сталин занимал там пассивную позицию. В протоколах заседания ЦК от 24 октября 1917 года ему не дается никаких поручений, связанных с подготовкой переворота. Сталин вообще не был на этом заседании.

Почти через месяц после Октябрьского переворота, 20 ноября Сталин на заседании Совнаркома предложил не разгонять Учредительное собрание, а просто оттянуть его открытие. Он хотел найти некий компромисс между сторонниками Советов и парламентаризма западного образца.

Сталин отлично понимал, что большая часть крестьянства и мелкая городская буржуазия идут за эсерами и меньшевиками, которые настаивают на верховенстве Учредительного собрания (выборы это великолепно продемонстрировали). Противопоставить себя этому громадному большинству означает развязать жесточайший конфликт. И он этого конфликта опасался. В отличие от членов большевистской верхушки и Ленина, которые на упомянутом заседании правительства приняли решение разогнать «учредилку».