Правда о 1937 годе. Кто развязал «большой террор»?

По решению ПБ от 13 мая был снят с занимаемой должности первый секретарь Свердловского обкома И.Д. Кабаков. Через три дня было дано разъяснение. Оказывается, Кабаков принадлежал к «контрреволюционному центру правых». Одновременно с ним были сняты Саркисов и А.Р. Вайнов, секретарь Ярославского обкома. Правда, против них пока ещё не выдвигали никаких политических обвинений. Весьма возможно, что они просто стали жертвами той кадровой игры, которую Сталин вёл с регионалами. А вот Кабаков, скорее всего, был как-то связан с военными заговорщиками, не случайно его сняли почти одновременно с перемещением на Волгу Тухачевского. Вряд ли бы Сталину тогда удалось передать дело в НКВД, не имей он твёрдых доказательств вины Кабакова. А так его сдали свои же. Военного переворота боялись почти все левые консерваторы. И не зря — авантюрист Тухачевский, ненавидящий партийные структуры, очень скоро устроил бы им Ночь длинных ножей. И поддержавшим его, и тем более не поддержавшим. Он не стал бы тянуть, как Сталин, терпеливо наставлявший «заблудших» олигархов.

Через месяц со своего поста слетел ещё один региональный барон — Румянцев, бывший первым секретарём Западного (Смоленского) обкома. Он был обвинён в связях с «врагом народа Уборевичем». Связи в любом случае были — в то время Смоленская область входила в состав Белорусского военного округа.

Кого ещё из регионалов можно считать запутанным в деле Тухачевского? Очевидно, Варейкиса. Он не побоялся позвонить Сталину, с тем чтобы выразить протест в связи с арестом Красного Бонапарта. Вообще Варейкис дружил с Тухачевским ещё с 1918 года, когда они вместе свергли мятежного главкома Муравьёва, примыкавшего к левым эсерам. Однако Сталин простил Варейкису его дерзкий звонок. Наверное, его подкупила искренность человека, вступившегося за друга. Сталин такую прямоту ценил. К тому же тогда он просто не имел никаких других доказательств связей Варейкиса с заговорщиками.

Есть и ещё кое-какие соображения по поводу возможных участников заговора, принадлежавших к партократии. Но о них мы поговорим чуть позже, когда речь зайдёт об июньском пленуме. Пока рассмотрим такой вопрос — а не был ли связан с заговорщиками Лев Давидович Троцкий? Человечище был действительно матёрый.

По официальной версии, троцкисты, само собой, были связаны с заговором. Но надо помнить, что официальные версии той поры являются сплавами и в них надо скрупулёзно отделять зёрна от плевел. А это весьма трудно. Особенно в данном случае. Троцкий надёжно законспирировал большинство своих контактов с СССР. И надо думать, что возможные связи с армией держались бы им в самом большом секрете. Ведь армия — это надёжнейший путь к власти. Поэтому придётся включить логику и соотнести одни известные и бесспорные факты с другими такими же фактами.

Вспомним, что сам Тухачевский был выдвиженцем Троцкого, активно им поддерживался. И тот и другой благоволили милитаризму. Одно время Троцкий выступал за милитаризацию профсоюзов и наяривал по части создания трудармий, бывших чем-то средним между казармой и концлагерем. Наркомвоенмор уже видел себя во главе массовых революционных армий, освобождающих Европу. И военизированная организация всего общества должна была служить грядущим завоевательным походам. Троцкий сравнивал Россию с передовым отрядом мировой революции, который должен был погибнуть в битвах за социалистические Соединённые штаты Европы.

Демократом Троцкий стал, когда почувствовал, что его отсекают от руководства. Вот тут-то он и вспомнил про «внутрипартийную демократию». Она ему понадобилась, чтобы свободно оппонировать Сталину и другим противникам. А приди Демон революции к власти, он бы такую «демократию» устроил, мало не показалось! По крайней мере, уже в эмиграции он вовсе не церемонился со своими соратниками по IV Интернационалу. Когда мексиканский троцкист Галисия потребовал свободы мнений внутри троцкистского Интернационала, сам Троцкий немедленно заявил о том, что это требование противоречит принципам централизма. Как только американские троцкисты предложили провести внутри движения референдум по вопросу о том, является ли СССР рабочим государством, Троцкий взял и дезавуировал их предложение. А троцкистов Бэрнхэма и Шахтмана, усомнившихся в пролетарской природе СССР, Троцкий просто-напросто исключил из своего Интернационала. Так что демократ он был ещё тот. Типа Ельцина.

Получается, что Троцкий и левые милитаристы были весьма близки друг к другу в идейном смысле. И «демон революции», и полководцы-заговорщики одинаково ценили милитаризм, мечтая использовать его для осуществления внешнеполитических авантюр революционного характера.