Правда о «чудесных» исцелениях

Трудами Льебо заинтересовался профессор медицинского факультета в Нанси Ипполит Бернгейм. Применив метод лечебного словесного внушения в своей клинике, он убедился в его большой пользе и приступил вместе с большой группой ученых-энтузиастов к широкому исследованию гипноза и связанных с ним явлений. Вскоре Бернгейм убедился в том, что при определенных условиях, а именно, когда оказывают сильное воздействие на воображение или чувства человека, его восприимчивость к внушению и наяву оказывается ничуть не меньше, чем в гипнозе. Бернгейму удалось практически доказать широкие возможности лечебного внушения. Но в то же время этот факт еще дальше прояснил туман мистической техники «чудодеяний». Не всегда дело в гипнотическом сне. Когда распалено воображение, когда подавлены все чувства и желания, кроме единственного, волнующего все существо, — избавиться от недуга, исцелиться, стать снова здоровым и сильным, тогда лишь одно слово человека, на которого возлагается исполнение этой надежды, одно лишь прикосновение к нему или к святыне, от которой ждут спасения, может силой самовнушения привести к желанному эффекту — снять болезненный симптом, облегчить самочувствие. Но все ли болезни и у всех больных? На этот вопрос точно ответил другой прославленный исследователь гипноза, занимавшийся в те же годы этой проблемой,— крупнейший невропатолог и психиатр Жан-Мартин Шарко.

В Сальпетриере — парижской психиатрической клинике, директором которой был Шарко, было немало больных женщин, страдавших истерией. Оказалось, что они легко впадают в состояние гипноза при действии внезапных, сильных раздражителей. При входе больной в зал, где Шарко читал свои знаменитые лекции, которые слушали не только студенты, но и врачи, съезжавшиеся из многих стран Европы, вдруг раздавался резкий удар гонга или пронзительный звук громадного камертона, или внезапно вспыхивал ослепительный свет. И больная застывала, словно каменное изваяние. Шарко выделил три характерные стадии гипноза, из которых наибольший интерес представляет самая глубокая — сомнамбулическая. Больную, находящуюся в этой стадии, можно одним только внушением того, что она находится, например, в зоологическом саду, заставить пережить полную гамму впечатлений от такой прогулки. Она станет разговаривать с воображаемым попугаем, улыбаться шалостям якобы видимых ею мартышек и т. д. Вместе с тем Шарко показывает, что повышенная внушаемость вообще составляет главную черту больных истерией.

Загадочные, веками не находившие себе объяснения пестрота и многоликость симптомов этого заболевания находят свою разгадку именно в этой кардинальной черте истеричных. Разнообразие внешних проявлений этого заболевания, способного имитировать чуть ли не все известные медицине болезни— слепоту, глухоту, параличи, контрактуры, полное отсутствие болевой чувствительности или, наоборот, резкое ее обострение, кожные язвы, кровотечения, расстройства пищеварительного тракта, сердечно-сосудистой деятельности и др. — все это давно уже заставило врачей называть истерию «великой симулянткой». Но это неверно. Истерия — самостоятельное заболевание, иногда очень тяжелое. Симптомы ее чаще всего психогенны, т. е. возникают вследствие воздействий на психику. Они вызываются различного рода потрясениями и переживаниями, а также в связи с внушением и самовнушением Но эти же причины могут приводить и к обратному эффекту, т. е. к исчезновению болезненных проявлений. Шарко, неоднократно наблюдая такие случаи в клинике, с полным правом заявил в своей известной статье «Вера, которая лечит», что таковы же и вполне естественные причины исцелений, которые наблюдались прежде и случаются теперь в местах религиозного поклонения. Для этих «чудес» существуют подвластные им болезни и подходящие для них объекты. Большой вклад в дело изучения гипноза и внушения, в дело превращения этих древних орудий мистики в одно из действенных орудий медицины принадлежит нашим отечественным ученым. Следуя по пути, намеченному основоположником русской физиологии И. М. Сеченовым, они смело ищут новые пути изучения этих явлений.

В 1891 г. на IV съезде Общества русских врачей в Москве с докладом «Единство гипнотизма у человека и животных» выступил выдающийся физиолог Василий Яковлевич Данилевский. Он подвел итоги многолетних (начиная с 1874 г.) исследований, проведенных им на самых разнообразных представителях животного царства — лягушках, ящерицах, змеях, тритонах, черепахах и крокодилах, на вьюнах, камбалах и электрических скатах, на всевозможных птицах и их маленьких птенчиках, на речных раках, морских крабах, лангустах, омарах и каракатицах. Все эти многочисленные эксперименты свидетельствуют об одном: гипноз — вполне естественное явление, оно может быть вызвано не только у человека, но и у самых различных животных, а явления, наблюдающиеся у них, глубоко сходны с симптомами гипноза человека. И у них наблюдаются окоченение тела, застывание конечностей в любых приданных им положениях, полная нечувствительность к боли и т. п.