Правда о Григории Распутине

Натаскали веток, из Лесного принесли дров, быстро сложили костер, вытащили из машины труп, облили всё бензином и подожгли. Несколько часов длился этот страшный ритуал. Ничего в тайне сохранить не удалось, на следующий день весть о событии стала широко известной. Газета «Петроградский листок», со слов очевидцев, писала:

«При свете луны и отблеске костра показалось завернутое в кисею тело Распутина. Труп был набальзамирован, на лице видны следы румян. Руки сложены крестообразно. Пламя быстро охватило труп, но горение продолжалось около двух часов. Скелет не поддался уничтожению, и остатки его было решено бросить в воду».

Сам начальник «команды» описал виденное. «Руки как у живого. Шелковая рубашка в тканых цветах казалась совершенно новой. Костер разгорался все больше и больше, и при свете огня мы внимательно вглядывались в лицо „старца“, какую тайну он унес с собой в небытие?! Множество тряпок и стружек из гроба полетело в огонь. Очень скоро тело Распутина оказалось в огне. Подливаемый бензин высоко вздымал огненные языки. Затлелись носки на его ногах, без обуви. Запылала рубашка. Борода моментально сгорела. Сине-зеленые огоньки заструились по трупу…»

Руководители «акции» составили протокол, сохранившийся до наших дней. В нем говорится, что уничтожение трупа Григория Распутина было произведено под утро 11 марта, между 7 и 9 часами. «Самое сожжение имело место около большой дороги из Лесного в Пискаревку, в лесу, при абсолютном отсутствии посторонних лиц, кроме нас, ниже руки свои приложивших».

Газетные репортажи об этом диком, просто каком-то неандертальском действии, полны были умиления и даже радости. Публику уверяли, что вешние воды наступающей природной весны (политическая, как утверждали, уже наступила) смоют с «лица земли русской» всю «грязь», оставшуюся «от прежнего режима».

Ужасает и фактическая сторона этой исторической картины, и ее пророческое предопределение. Костер, полыхающий в холоде предрассветной ночи, густой смрадный дым, медленно поднимающийся к небу, а рядом кучка продрогших радостных людей, не ведущая, что справляет поминальную тризну по прошлому, по России, по миллионам погибших за нее и по многим миллионам, которые до срока погибнут в будущем невесть за что.

Пепелище с обгоревшими костями стало черным прообразом грядущего. С пронзительным чувством выразил это послереволюционное погружение во тьму известный поэт той поры Дон-Аминадо (Шполянский).

Все опростали. И все опростили.
Взяли из жизни и нежность, и звон.
Бросили наземь. Топтали и били.
Пили. Растлили. И выгнали вон.

Долго плясала деревня хмельная,
Жгла и ходила глядеть на огонь.
И надрывалась от края до края
Хриплая, злая, шальная гармонь.

Город был тоже по-новому весел,
Стекла дырявил и мрамор долбил.
Ночью в предместьях своих куролесил,
Братьев готовил для братских могил.

Жили, как свиньи. Дрожали, как мыши.
Грызлись, как злые, голодные псы.
Строили башню, все выше и выше,
Непревзойденной и строгой красы.

Были рабами. И будут рабами.
Сами воздвигнут. И сами сожгут.
Господи Боже, свершишь ли над нами
Страшный, последний, обещанный суд?

Глава II Факты и домыслы

В состоянии революционного пароксизма о Распутине было произнесено невероятное множество гневных слов, бесчисленное количество разоблачительных монологов. Потом многие десятилетия эти инвективы широко использовались как у нас, так и за границей, для создания образа и самого героя, и описания последних глав истории Царской России.

Уместно особо подчеркнуть, что обширная часть «распутиниады» базируется на материалах, которые являются апокрифическими или, иначе говоря, просто ложными. Фальшивок здесь достаточно. «Пиарщики» XX века потрудились на славу: фабриковались полицейские документы, письма отдельных лиц, дневники. О конкретных информационных эрзац-продуктах придется говорить еще не раз. Они интересны в двух отношениях: как мастерством технологии, так и характером общественных представлений, в русло которых удачно «вписывались» фальшивки.