Правда о Григории Распутине

Прежде чем цитировать данные документы, поясним некоторые аспекты технологии. Агент (филер) в конце каждого дня наблюдения за «объектом» составлял описание виденного. В них Распутина шифруют под кличкой «Русский», а его поклонниц еще более живописными прозвищами, не все из которых удалось раскрыть: «Ворона» (М. А. Сазонова), «Галка» (Ю. А. Ден). «Ряженая» (О. В. Лахтина) и так далее.

Перед нами донесение за 19 ноября 1912 года.

«„Русский“, Николаевская ул., дом № 70. В 9 часов утра на извозчике приехала „Ворона“. В 9.30 утра пришел к „Русскому“ неизвестный монах. В 10 часов утра „Русский“, „Ворона“, „Банная“ и неизвестный монах вышли из дома, дойдя до Ивановской улицы, расстались. „Ворона“ и „Банная“ пошли по Ивановской улице к Загородному проспекту, а „Русский“ с монахом дошли до Кузнечного переулка, тоже расстались. Монах пошел без наблюдения по Невскому проспекту, а „Русский“ зашел в сапожный магазин в дом № 27 по Николаевской улице. Через 10 минут вышел, сел на извозчика и поехал на Мойку, дом № 10, слез с извозчика и зашел в подъезд, было время 10 часов 40 минут. Через 30 минут в этот же дом на извозчике приехала „Галка“, где пробыла 20 минут, вышла, села на извозчика, поехала без наблюдения, а „Русский“ пробыл 3 часа 50 минут, вышел вместе с „Вороной“ и „Банной“. На двух извозчиках отправились на Царскосельский вокзал, где „Ворона“ купила билет 2 класса, отдала „Русскому“, и все трое пошли на отходящую платформу в Царское Село. В 3 часа „Русский“ уехал».

Примерно по такому же принципу составлены и все прочие донесения филеров за 1912 год: «вышел», «поехал», «зашел», «встретился» с указанием времени и зашифрованных имён нескольких почитательниц. Никакой, как говорят французы, compromettre (компрометации) тут усмотреть невозможно. Ни тебе банных «оргий», ни пьяных «дебошей», ни «сквернословия», ни «связей с проститутками». Ничего ожидаемого!

Правда, уже тогда в донесениях встречались некоторые намеки, которые так и остались робкими предположениями. Например, 6 августа 1912 года филер фиксировал: «„Русский“ пошел по Гончарной улице, где в доме № 4 встретил неизвестную барыньку, по-видимому, проститутку, и зашел в упомянутый дом, где помещалась гостиница, пробыл с нею двадцать минут». Даже если это и действительно была «жрица любви», то совершить некие интимные действия за указанное время было просто невозможно. Надо было зарегистрироваться в гостинице, подняться в номер, ну и так далее. При этом филер ничего не утверждал наверняка. Он и не мог ничего, безусловно, констатировать.

Важное пояснение. Служба наружного наблюдения возникла как один из способов контроля за лицами, «прикосновенными к революционному движению». В 1907 году в «Инструкции»[55] начальникам охранных отделений говорилось, что это лишь «вспомогательное средство». Что для полноты картины обязательно требуются и сведения внутренней агентуры. При отсутствии же «попутного освещения со стороны внутренней агентуры не следует допускать чрезмерного развития наружного наблюдения, так как, будучи весьма растяжимо, оно может давать весьма обширный, непонятный материал, крайне затрудняющий работу филеров и Отделения».

«Инструкция» строго регламентировала деятельность филеров, их задачи, цели, способы, приемы. Все эти детали полицейского «сопровождения» и «проглядки» могут показаться неважными. Однако их смысл раскроется в полной мере при обращении к филерским донесениям последнего периода. От этого времени остался тот самый «непонятный» материал, который можно назвать как угодно, но только не «филерскими сводками».

Этот период начался летом 1914 года после покушения Гусевой, когда Император и отдал распоряжение министру внутренних дел Н. А. Маклакову обеспечить охрану Распутина. Никаких других распоряжений не отдавалось. Однако некоторые «сопутствующие» меры руководители МВД приняли по собственной инициативе. Монарха же о том не уведомили…