Правда о Григории Распутине

В начале февраля 1916 года тётка Царя Великая княгиня Мария Павловна присутствовала на «интимном» обеде у французского посла в Петрограде Мориса Палеолога. Там было несколько значимых лиц, в том числе посол Великобритании сэр Джордж Бьюкенен с супругой. Отобедав, княгиня поведала собравшимся о своём грандиозном плане — открыть после войны в Париже выставку русского искусства.

Выслушав одобрительные возгласы, княгиня решила сказать «главное» послу Франции, за чем, собственно, и пожаловала на обед. Ее пассаж сохранился в дневниковой записи Палеолога: «Императрица сумасшедшая, а Государь слеп; ни Он, ни Она не видят, не хотят видеть, куда Их влекут». Всем было ясно, что «влекли» Монарха и Его Супругу «тёмные силы» во главе с Распутиным. И эту несусветную ложь распространяла тётка Царя!

Немалое количество людей и тогда, и потом не понимали, и даже осуждали Императрицу, что Она ничего не сделала, чтобы стать «популярной». Но Она была совершенно права. Что можно было объяснить таким особам, как Мария Павловна? И зачем им нужно было что-то объяснять? Они даже собственным глазам не верили; они видели какие-то тёмные образы и мрачные картины. Они желали их увидеть. И дождались. Революция всё явила и всем всё доказала и показала на практике. Всех настигла.

Некоторые (правда, немногие) раскаялись, начали переоценивать прошедшее, которое в зареве революционного пожара и эмигрантской никчемности виделось уже совсем иначе. Княгиня О. В. Палей, отдавшая в своё время щедрую дань слухам и сплетням, в мемуарах, написанных в 1922 году, заметила: «То, что рассорило Царя и общество, не стоило выеденного яйца! А сегодня любой из нас отдал бы всё, чтобы этого не случилось, чтобы Государь с Государыней жили и царили нам на радость и чтобы красный террор, который сегодня давит и душит Россию, рассеялся бы, наконец, как кошмарный сон». Однако «отдавать» уже нечего было. Все роли были сыграны. Всеми. Теперь уже раз и навсегда…

Война еще больше сблизила Царскую Семью и «дорого Григория». Интенсивность общения Венценосцев с «Другом» заметно возрастает. Потребность в успокоительных беседах вызывалась тяжелыми и кровопролитными сражениями, неудачными военными операциями, общей безрадостной общественной обстановкой в стране.

Вот, скажем, 17 октября 1914 года — день грусти и возмущения для Царя. Он получил известие о том, что накануне турки и немцы вероломно напали на русский флот в портах Крыма. «Находился в бешеном настроении на немцев и турок из-за подлого их поведения на Черном море! Только вечером под влиянием успокаивающей беседы Григория душа пришла в равновесие». О том, под влиянием каких мыслей и слов у Царя «душа пришла в равновесие», не будем гадать.

Распутинский феномен словесного воздействия невозможно было пересказать. Не случайно Императрица в письмах Мужу, описывая встречи с «дорогим Григорием», цитировала лишь его телеграммы, но никогда — устное слово. Она признавалась, что «трудно передать сказанное им — слова недостаточны и нужен сопровождающий их дух, чтоб осветить их».

Из того факта, что Николая II радовали встречи с Распутиным, носивших характер духовной беседы, никоим образом не следует, что Монарх готов был слышать из уст Григория разговоры и на другие, в первую очередь политические, темы. Констатацией духовной привязанности нельзя подтверждать и популярный тезис о «несомненном закабалении» Царя. Несмотря на близость Распутина к Монарху, никаких политических возможностей он не имел.

Генералу П. Г. Курлову Царский друг однажды в сердцах признался, что «иногда целый год приходится упрашивать Государя и Императрицу для удовлетворения какого-нибудь ходатайства».

Воздействие Распутина на Царицу было сильнее, чем на Государя. Она верила в него как в молитвенника-чудотворца. Суждения света о нём для Нее не имели никакого значения. Она разделяла мнение «Друга», что аристократическое воспитание очень ограничивает кругозор людей, исключает природную естественность.

«Большая половина сего воспитания, — размышлял Распутин, — приводит в истуканство, отнимает простоту. Почему? Потому, во-первых, не велят с простым человеком разговаривать. А что такое простой человек? Потому что он не умеет заграничные фразы говорить, а говорит просто и сам в простоте живет, и она его кормит, и его дух воспитывает и мудрость».

Царица не только слушала, но и нередко просила его советов. Она хотела не только знать трактовку тех или иных православных догматов и традиционных норм, но и настроение простого народа, понимать его чаяния и надежды. Кроме Распутина того Ей никто не мог объяснить, никто не мог открыть невидимый, незнакомый и заповедный русский мир.

Только Распутин нёс в царскосельские покои голос земли, голос народа. Царица ни минуты не сомневалась, что лишь такой необыкновенный человек, молитву которого слышит Всевышний, способен дать правильный совет, объяснить, что хорошо, а что плохо по понятиям истинно христианским.