Правда о Григории Распутине

«6-го был обед и бал в Ливадии… меня посадили за Царским столом, а во время танцев позвали сидеть рядом с Хозяйкой, Которая меня поздравила и много говорила о вас обоих.[56] Несмотря на показную любезность (выделено З. Н. Юсуповой. — А. Б.), разговор был сухой, и видно было, насколько я Ей не мила!». Княгиня же хотела, чтобы к ней относились как к «милой»! А раз этого нет, то можно было говорить о Царе и Царице незнамо что.

Как представительница знатного рода княгиня Зинаида прекрасно знала, что такое «репутация», знала и то, что за все дела — и добрые, и злые — придется отвечать перед Всевышним. Своего непутёвого сына Феликса наставляла: «Репутация человека — его лучшее богатство! Как надо её беречь! Малейшее пятно расплывается, и в конце концов все наши дела рано или поздно всплывают наружу. Надо жить так, чтобы для клеветы не было почвы! Надо жить каким-нибудь делом, каким-нибудь идеалом, не забывая, что всё кончается на земле и что мы когда-нибудь воздадим отчёт о нашей жизни не только людям, но и Богу!»

Золотые слова; тут нечего ни убавить, ни прибавить. Конечно, княгиня не предполагала, что в том «отчете» будет сказано, что она — беспардонная клеветница, а её сын — убийца!

Супруг же Зинаиды Николаевны Феликс Феликсович Юсупов (старший) вообще никакого личного суждения не имел; его глазами, ушами и языком была любимая Зизи. В такой ситуации вполне естественно, что папаша вслед за мамашей иначе как «мерзавцем» Распутина не называл.

Факт общения Григория с Царской Семьей превратился в постоянную тему «кошмара», которую в доме Юсуповых мусолили без устали. Княгиня Зинаида, по ее словам, просто «задыхалась от ненависти». В октябре 1915 года писала сыну:

«Я должна сказать, что то, что происходит в Царском Селе, меня возмущает до такой степени, что я бы желала уйти куда-нибудь далеко, далеко и никогда больше не вернуться! Григорий опять вернулся. Варнава,[57] говорят, получает повышение! А Самарина[58] прямо прижали из-за этих мерзавцев, по приказанию сумасшедшей (! — А. Б.) Валидэ, которая также свела с ума (! — А. Б.) своего Супруга! Я прямо задыхаюсь от возмущения и нахожу, что дальше терпеть этого нельзя».

Зинаида Николаевна никуда не «удалилась». Она оставалась в гуще светских сплетен, адресуя Венценосцам такие слова и определения, которые и не всякий «профессиональный революционер» использовал.

За три недели до убийства Григория Распутина Зизи Юсупова писала Феликсу:

«Теперь поздно, без скандала не обойтись, а тогда можно было спасти, требуя удаления Управляющего (Царя. — А. Б.) на всё время войны и невмешательства Валидэ в государственные вопросы. И теперь, я повторяю, что пока два вопроса не будут ликвидированы, ничего не выйдет мирным путем, скажи это дяде Мише (Родзянко. — А. Б.) от меня».

Иными словами, княгиня уже готова была приветствовать свержение («удаление») Императора!

Своими поношениями и призывами Зинаида фактически подталкивала сына на преступление, которое тот и совершил. Узнав о том, матушка не только не содрогнулась, но и стала считать сына героем.

В такой атмосфере ненависти «Фелюша» вращался не один год. Он был полностью согласен с матушкой, что «Царица — психопатка», а Царь — «безвольная тряпка».