Правда о любви

Решив, что танцы – именно то, в чем нуждается Жаклин для поднятия настроения, Джерард отошел в сторону. Все шло, как задумано, и леди Таннауэй оказала им неоценимую поддержку. Отмечая, сколько леди и джентльменов бросали одобрительные взгляды на Жаклин, он еще больше уверился, что их план сработал. После сегодняшнего вечера уже никто не поверит, будто Жаклин каким-то образом замешана в гибели Томаса.

Музыка еще играла, когда рядом появился Барнаби.

– Сэр Харви – человек умный и сразу понял, что я имел в виду. Как и Жаклин, они уже оплакали Томаса. У них есть и другие дети, и супруги хотят, чтобы ради всех остальных об этой истории как можно меньше говорили. Во всяком случае, они определенно на нашей стороне. И сделают все, чтобы помочь нам узнать, кто стоит за этим.

Джерард кивнул, не сводя глаз с танцующей Жаклин.

Барнаби же, напротив, оглядывал стоявших у стены, в основном представителей старшего поколения.

– Я уже и забыл, как это бывает в деревне: все только и говорят что о найденном мертвеце. Пожалуй, погуляю по залу и, воспользовавшись своим положением невежественного чужака, попробую вытянуть из них, кто распускает слухи.

– Думаешь, что-то получится?

– Не знаю, но чем больше стараюсь понять, тем больше убеждаюсь, что убийца крайне осмотрителен и одновременно умеет убеждать. Он, должно быть, имеет доступ во многие здешние дома.

С этими словами Барнаби отошел. В зале прозвучали последние ноты. Танцующие со смехом остановились: цепочки дрогнули и мгновенно распались. Джерард увидел, как Жаклин обернулась и поискала его взглядом. Роджер подхватил ее под руку и повел к нему. Но едва они оказались рядом, как музыканты снова заиграли, и на этот раз ее партнером оказался Джайлз Треуоррен.

Джерард перестрадал и этот танец, зато следующим оказался первый вальс!

Встретив Жаклин и Джайлза в центре зала, он весело болтал с ними, пока не раздались первые звуки скрипок, после чего обнял ее за талию и увлек в вихре вальса. И почувствовал, как внутри что-то отпустило. Что это было? Облегчение от того, что она снова в его объятиях?

Они продолжали кружиться, пока Жаклин не задохнулась. Легкий шорох шелка о сукно его фрака, прикосновение его длинных ног к ее юбкам, жаркий мужской взгляд, такой пристальный, невероятно будоражили воображение ... она судорожно вздохнула и возблагодарила Бога, что он не отводил глаз.

– Ты очень хорош в этом ...

Она не имела в виду вальс.

Судя по легкой улыбке, Джерард понял, но в ответ обронил только:

– И ты тоже.

Он провел ее в вальсе до конца длинного зала. Тяжелая горячая рука на ее спине посылала озноб по ее телу.

Во время второго тура он снова заговорил:

– Не думаю, что в последнее время ты много танцевала.

– Вернее, совсем не танцевала с самого исчезновения Томаса, – поправила она.

И никогда прежде с таким искусным партнером, столь уверенным в своих способностях. Партнером, которому могла безраздельно довериться и просто наслаждаться моментом, движениями и живительной энергией танца.

– Я люблю вальс, – неожиданно для себя призналась она.

– Я тоже.

Они достигли другого конца зала, и он незаметно для других привлек ее еще ближе. Она ощутила его силу, когда он увел ее в самый центр зала.

Ее захлестнуло радостное возбуждение, быстро сменившееся желанием, подогреваемым выражением его глаз, сознанием того, о чем он думает, какой ее видит. Она ощутила, что падает, тонет в сияющей глубине его карих глаз ... беспомощно покоряется его чарам.

Чувственная дрожь пробежала по спине; она раскраснелась, затрепетала ... соски напряглись, откуда-то изнутри хлынула волна жара.

– Если мне придется еще танцевать с тобой, нужно срочно попросить у кого-нибудь веер.

Джерард усмехнулся, глаза хищно блеснули. И все же его взгляд, даже при всей ее неопытности, оставался страстным и напряженным: не приглашение, но обещание. Обещание того, что между ними может быть нечто большее.

Жаклин удивлялась одному: почему она не боится? Почему не ощущает и следа волнения? Подобные эмоции никогда не влияли на ее мнение о нем, вернее, о них обоих. О том, что может быть и будет, как только она согласится.

Мелодия поднималась к кульминации; выражение его лица стало более серьезным, а взгляд – более пристальным.

– Ты что-то решила?

Тон был ровным, спокойным. Не требовательным. Скорее манящим.

– Нет. Но решу, – заверила она.

Он долго изучал ее лицо, прежде чем кивнуть. И, вынудив себя отпустить ее, повел в сторону. Немедленно словно из-под земли возник следующий партнер.

Он все неохотнее отпускал ее. С какой радостью он увлек бы Жаклин в какой-нибудь укромный уголок, где провел бы следующие несколько часов, убеждая ее безраздельно отдаться ему. Но вместо этого, помня о других целях, он танцевал с другими дамами и во время танца старался довести до их сведения как можно больше фактов о гибели Томаса.