Правда о Николае I. Оболганный император

На следующий год на Балтике моряков Ее Величества ожидали неприятные сюрпризы. Российский флот стал применять морские мины с электрическими запалами (англичане назвали их «адские машины русских») и использовать паровые канонерки. Несколько западных кораблей, попытавшихся заняться промерами глубин неподалеку от Кронштадта получили серьезные повреждения. Западные флотоводцы напугались. Испуг усилился после того как 12 (24) июня мина взорвалась возле английского корабля, на котором находилось целых два адмирала, и один из них получил сильные ожоги.

Командование западного флота пришло к выводу, что ему ничего не светит в действиях против Кронштадта и возможностей прорыва к Петербургу не существует.

Очевидно, летом 1855 г. вражеская коалиция осознала, что блокирование морских коммуникаций России не производит никакого «удушающего эффекта». Огромная сухопутная держава, имеющая самодостаточную экономику, уверенно стоит на ногах.

Русская Троя. Оборона Севастополя

Ввиду крайней нерешительности действий России на первом этапе боевых действий, она целиком передала стратегическую инициативу в руки противника.

Флагманом английского флота, вошедшего в Черное море, стал паровой девяностопушечный корабль «Агамемнон», это весьма прозрачно намекало на то, что Севастополь будет русской Троей. Интересно, кого англичане считали прекрасной Еленой, уж не султана ли турецкого?

К началу сентября 1854 г. в Варне находилось 89 крупных боевых кораблей, в том числе 54 парохода, 300 транспортных судов и 62 тыс. войск. Россия имела на Черном море 36 крупных боевых кораблей, в том числе 11 пароходов, и около 40 тыс. войск в Крыму.

После посадки на полсотни судов коалиционных сил первого эшелона, они, в течение трех суток, находились в море без охранения и без движения — ожидая выхода из Варны основной массы экспедиционных войск.

Это период не был использован русским командованием для атаки, во время которой можно было утопить тысячи англо-французских интервентов.

Переход англо-франко-турецких экспедиционных сил морем также проходил не слишком организованно, не был обеспечен разведкой и охранением. Караван транспортов растянулся в море на десятки миль.

Бездарное англо-французское командование снова предоставило возможность российскому командованию нанести сокрушительный удар. И опять это не было использовано нашими.

Ссылки на то, что русские командиры на Черном море рабски ждали указаний царя, не соответствуют действительности. Никакого оперативного управления император, находящийся в Петербурге, не осуществлял и осуществлять не мог, даже при наличии телеграфного сообщения между столицей и Николаевым. Император всегда давал военачальникам простор для инициативы. Но инициативы на этот раз не было. Нельзя исключать, что сыграл свою роль один важный фактор. Скормить веселых галлов крабам и гордых бриттов рыбам — это было невозможно из-за нравственного стандарта, которые въелся в подкорку любого русского военного, от генерала до солдата.

Упустив те возможности, которые имеет слабейшая сторона — а они заключаются в решительных действиях на опережение — Россия стала напоминать добродушного неповоротливого гиганта. Вроде голубого кита, которые вежливо подпускает к себе лодчонки с гарпунерами.

В течение суток, ожидая подхода остальных караванов, неприятельские транспорта с экспедиционными войсками находились без движения на рейде Евпатории.

Военный министр князь В. Долгоруков в феврале 1854 г. предупреждал Меньшикова, что «англичане собираются высаживаться в Крыму, в 45 верстах от Севастополя, чтобы затем атаковать его с тыла» — за это время можно было подготовить береговую оборону на угрожаемых участках. Но сделано ничего не было. Даже имея донесения о западных кораблях, скопившихся на евпаторийском рейде, адмирал Меншиков не попытался встретить англо-французов на берегу и заставить их есть песок.