Правда о Николае I. Оболганный император

Посол удалился на английский корабль, а эскадра Паркера блокировала греческие берега и занялась традиционным английским промыслом — пиратством — захватывая одно за другим греческие суда. Для их освобождения грекам надо было платить и платить.

Николай I назвал это «английским свинством», но реальных возможностей для вмешательства не было. «Если бы я занимал иное географическое положение, мои суда вклинились бы вашими портами и английскими кораблями»,  — всё, что мог сказать император представителю греческого правительства. [152]

Граф Нессельроде отправил в Лондон 7 февраля 1850 г. ноту, в которой напомнил, что Греция — государство, созданное решением России, Франции и Великобританией, и что британские власти не вправе разрушать общее дело, грубо нарушая греческий суверенитет и унижая эту страну.

Мировой пахан, имевший обличие лорда Пальмерстона, в ответной ноте от 2 апреля доказывал законность своих паханских претензий.

Английские буржуа, находящиеся на пике шовинистического кайфа после разгрома Китая и Сикхского государства, рукоплескали Пальмерстону. Греция вынуждена была подчиниться английской «дипломатии большой дубины».

В марте 1854 г. греки разорвала дипломатические отношения с Турцией и готовы были вступить в Восточную войну на стороне России. Повстанцы вели борьбу против турецких войск на греческих землях, оставшихся под османским владычеством. Тогда у берегов Греции снова появился английский флот, а часть ее территории была оккупирована англо-французскими войсками.

Несколько особняком от остальных балканских стран стояла Черногория. Турция пыталась на протяжении веков утвердить там свою власть, особо не экспериментируя с методами,  — при помощи жестоких разорительных набегов. Однако так и смогла взять под контроль большую часть черногорской территории. В постоянной борьбе черногорцы превратились в нацию бесстрашных и жестоких воинов. Они жили самоуправляющимися общинами, признавая верховную церковную и светскую власть владыки. Политический режим Черногории представлял своего рода «народную монархию», напоминающую раннее Московское княжество. Хозяйственный уклад носил здесь патриархальный характер, капиталистические отношения не были развиты и в первой половине 19 в. Отношение черногорцев к России являлось неизменно дружественным, а Петербург не признавал верховных прав Порты на черногорскую территорию.

В 1832, в 1839–1842 гг. происходили крупные походы турок на черногорцев, пограничные столкновения не прекращалась ни на один год.

В 1837–1838 гг. с миссией поддержки в Черногории находился Егор Ковалевский, личный представитель императора. Ковалевский был даже вынужден принять участие в вооруженных стычках черногорцев с австрийцами.

В сентябре 1852 г. к власти в Черногории пришел князь Данило Негош. Он стал первым светским правителем страны, который не имел при этом духовной епископской власти.

Заручившись поддержкой России, Черногория провозгласила себя светским княжеством, завершив тем самым процесс государственного строительства. Турция и Австрия единодушно выступили против оформления черногорской государственности.

С 1851 г. в Боснии и Герцеговине шло антитурецкое восстание, поддержанное черногорскими и сербскими добровольцами. Его подавляли турецкие войска под командованием Омера-паши при деятельном участии боснийских мусульман. Турки производили этнические чистки, население многих деревень было вынуждено переселяться в австрийскую Хорватию или Черногорию. Черногорский князь Данило пробовал поддержать повстанцев, атаковав в ноябре 1852 года турецкую крепость Жабляк. Но в конце декабря тридцатитысячная армия Омер-паши начала успешные боевые действия против десятитысячной черногорской армии, попутно подвергая беспощадному разорению черногорские селения.

Эти события вызвали реакцию России и Австрии — бесчинства турок происходили непосредственно возле ее границ, на австрийскую территорию устремились беженцы.

«Только бы черногорцы не погибли»,  — говорил Николай I в начале 1853 г. На полях депеши английского посла Сеймура, император написал, что война может разгореться «вследствие совершающихся в Черногории ужасов, к которым христианские народности не могут оставаться безучастными, предвидя для себя такую же судьбу… разорение Черногории недопустимо, как равно и подданство Порте этой страны, которая ей не принадлежит и на которую в течение столетия простирается наше покровительство.» [153]