Правда о Николае I. Оболганный император

Основав в заливе Счастья селение Петровское зимовье и оставив здесь начальником Д. Орлова, Невельской направился на Амур. На шлюпке она поднялся на сто верст вверх по его течению, до мыса Тыр, лежавшего напротив устья р. Амгунь. Здесь, по указаниям гиляков, были найдены камни, на которых имелись русские надписи с указанием 1644 года — тогда по реке проплывал Поярков.

Невельским не было встречено ни одного китайского населенного пункта, ни одного китайского военного или государственного служащего. Правда повстречалась группа ушлых маньчжуров, которые собирали дань с гиляков. Манчжуры не стали выяснять отношения при помощи оружия, более того их предводитель рассказал Невельскому, что цинскими властями запрешено спускаться сюда по Амуру. Однако он получает разрешение обирать гиляков от какого-то чиновника из города Сен-Зина (300 верст от устья Сунгари), за что благодарит его собольими мехами, которые выменивает у гиляков на водку-араки.

Собрав информацию, Невельской убедился в том, что на всем протяжении Амура от Каменных гор (Хинган) до моря нет ни одного китайского военного поста. Племена, обитающие как на Амуре, так и на Уссури, китайскому правительству не подвластны и податей ему не платят. Однако гиляки, прибывшие на Амур с берегов Татарского пролива, принесли Невельскому менее приятные известия. Весной в пролив входят с юга большие суда, моряки с них отбирают у туземцев рыбу и другие припасы; в общем, безобразничают от души, чувствуя полную безнаказанность.[238] Скорее всего, речь шла о западных китобоях и других промысловиках.

Невельской объявил через двух переводчиков толпе местных жителей, «что хотя русские давно здесь не бывали, но всегда считали реку Амур от Каменных гор (Хингана), а равно и всю страну с моря, с островом Карафту (Сахалином), своей принадлежностью. Что же касается прихода в эту страну иностранных судов и причиняемых ими насилий жителям, то они (русские) решились принять против этого меры и поставить вооруженные посты в заливе Искай (Счастья) и при устье р. Амур, для защиты всех обитающих в упомянутом крае жителей, которых русский Великий Царь (Пила-пали Джангин) принимает отныне под Свое высокое покровительство и защиту, о чем я, как посланный сюда от Царя для этой цели, им и объявляю».

Невельской проинструктировал гиляков, чтобы сообщали иностранным морякам, что весь Амурский край с островом Сахалин находится в российском владении, в заливе Искай и устье Амура стоят российские военные посты, потому какие-либо самовольные действия здесь не допустимы.

1 (13) августа 1850 на мысе Куегда, в устье Амура, Невельской в присутствии гиляков поднял флаг.

Старейшинам Невельской передал документ, составленный на английском и французском языках: «От имени Российского правительства сим объявляется всем иностранным судам, плавающим в Татарском заливе, что так как прибрежье этого залива и весь Приамурский край, до корейской границы, с островом Сахалином составляют Российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно обиды обитающим народам, не могут быть допускаемы. Для этого ныне поставлены российские военные посты в заливе Иской и в устье реки Амура. В случае каких-либо нужд или столкновений с местным населением нижеподписавшийся, посланный от правительства уполномоченным, предлагает обращаться к начальникам этих постов».

При флаге был создан военный пост, именованный Николаевским, на котором было оставлено шесть матросов и топограф. Последний тотчас приступил к береговой съемке Амура.

Так, собственно, и состоялось присоединение Амурского края и Сахалина к России. Обо всех произведенных действиях 4 сентября 1850 г. Невельским было направлено донесение генерал-губернатору Муравьеву.

В середине декабря 1850 г. Невельской был снова в Петербурге и его действия рассматривал Амурский комитет, в который входило немало важных лиц, в том числе Нессельроде, военный министр Чернышев, Муравьев, Перовский, Меньшиков. Последние три государственных деятеля решительно поддерживали Невельского. Муравьев объявил комитету, что действия Невельского были предприняты в согласии с его мнением и представлением. Однако комитет, где преобладала «партия мира», снова принял решение против присоединения Амурского края к России, ввиду угрозы русско-китайской торговле в Кяхте, и постановил снять пост Николаевский.

Оставалось последнее. Муравьев испросил аудиенцию у императора, в котором изложил обстоятельства и причины действий Невельского.

На уже принятом комитетом решении Николай поставил свою резолюцию: «Поступок Невельского молодецкий, благородный и патриотический, и где раз поднят русский флаг, он уже опускаться не должен». В этих словах предстает уже не европейский монарх, запутавшийся в добровольно принятых обязательствах перед «культурными нациями», а русский самодержец.