Правда о Николае I. Оболганный император

Так что реализация польско-декабристских планов скорее всего привела бы на западно-русских землях к событиям, сравнимым по кровопролитности и разрушениям с «хмельничиной», «руиной» и «колеевщиной».

Сепаратистские и пропольские настроения, господствовавшие среди «южан» закладывали еще одну мину под существование единого Российского государства, которое и так подрывалось проектами политического и хозяйственного переустройства, подготовленными Южным и Северным обществами.

Мне кажется, что народ отверг бы то ломкое «царство свободы», которое принесли бы декабристы. Но нашлись бы новые Минины и Пожарские, способные объединить страну снизу, после ста лет дворяновластия? Это большой вопрос.

Можно, конечно, привести пример Франции, которая хоть прошла через горнило революционных потрясений с большими демографическими потерями, однако перетерла почти всех революционеров и сохранила территориальное и национальное единство.

Но Россия, в отличие от Франции — огромная страна, населенная сотнями народностей, с угрожаемыми границами почти на всех их протяжении. И никакие внешние силы не стали бы обеспечивать ее территориальное единство, как то было во Франции в 1814-15 гг.

В отличие от Франции Россию связывал воедину не развитый единый рынок, не удобные транспортные коммуникации, не бюрократия и даже не военная сила. Россию связывал вместе комплекс религиозных и гражданских убеждений («русская вера»), рожденных нашим обществом еще в эпоху московского государства, и опирающийся на общественный инстинкт самосохранения в тяжелых природно-климатических и геополитических условиях.

Однако к началу XIX «русская вера» подверглась очень сильной эрозии из-за подавления традиционной народной (земской) жизни дворяновластием.

Исторические аналогии. Латинская Америка

Я полагаю, уместно провести параллель между гипотетической «декабристской Россией» и Латинской Америкой 1810-1820-х гг. Там местная олигархия, почти сплошь масонская, освободилась от власти испанского монарха и образовала полтора десятка парламентарных и президентских республик.

Раздел владений испанской короны происходил при деятельной поддержке британского капитала и под руководством английских спецслужб.

Хосе де Сан-Мартин, первый из героев Латиноамериканской революции, прибыл для революционных дел из Англии, где входил в состав пригретой Лондоном антииспанской организации «Общество Лаутаро». И в Латинской Америке герой не был брошен на произвол судьбы добрыми джентльменами с Уайт-Холла. К примеру, британская эскадра под командованием адмирала Кокрейла перебросила революционные войска Сан-Мартина из Чили в Перу. Завершив революционные дела, герой отбыл в Европу, на честно заработанную пенсию. Другой герой-освободитель Симон Боливар ездил в Англию за финансированием уже после начала революционной войны. Финансирование было столь щедрым, что Боливар навербовал в Европе тысячи наемников и составил Британский легион, представлявший собой ударную силу революции.

Вооруженные силы Испании в Латинской Америке были окончательно разбиты в декабре 1824. В течение последующих двух лет британцы сделали все от них зависящее, чтобы все проекты по созданию единой Латинской Америки провалились. Ставить под угрозу предприятие, в которое они вложили большие средства, джентльмены не собирались.

Симон Боливар, после убийства его ближайшего сподвижника генерала Сукре и распада возглавляемой им Великой Колумбии, покинул все посты и быстро умер от туберкулеза, не успев вернуться в Европу. Пылкому Боливару не удалось снести единую Латинскую Америку.

Все свежеиспеченные латиноамериканские государства получили республиканские формы правления, замечательные конституции, декларирующие всяческие свободы, всеобщие избирательные права, парламенты, всенародно или парламентарно избранных президентов.

Однако ни в одном регионе планеты не создалось такого устойчивого классового расслоения как в Латинской Америке, где и по сей день имущие и неимущие живут практически в разных мирах.

Во всех этих странах утвердилось грубое господство латифундистов, повсеместно воцарилась нищета кабальных арендаторов-пеонов, здесь на многие десятилетия сохранилось слегка закамуфлированное или вполне открытое рабовладение и плантационное рабство. Латиноамериканские страны демонстрировали беззастенчивое разграбление природных ресурсов со стороны иностранного капитала, наглую эксплуатацию пролетариата. Далеко не все колонии имели столь зависимую экономику, как латиноамериканские «банановые республики». Крупнейшие банки Латинского Америки с самого начала оказались под контролем британских финансовых групп, их рынки были захвачены английскими товарами, задавившими местную промышленность.[58]