Правда о Николае I. Оболганный император

В 1836 г. было издано положение «О компаниях на акциях» — один из лучших законов об акционерных обществах для того времени.[282]

Именно в царствование Николая I встали на ноги промышленные династии — Морозовых, Третьяковых, Щукиных, Прохоровых, Хлудовых, Боткиных, Мамонтовых, Абрикосовых, Гучковых, Крестовниковых, Рябушинских, Бахрушиных и т. д. Большинство их, кстати, были из числа московских старообрядческих семей — что символически связывало новый национальный промышленный класс с допетербургскими временами.

Историк-марксист Покровский, хоть и клеймил «империализм» Николая I, однако удачно называл его «ситцевым».

Действительно, самый бурный рост происходил в текстильной промышленности, не слишком капиталоемкой и ориентированной на массовый внутренний спрос. В ее развитии важнейшую роль играли крестьяне нечерноземных областей. Знаменитый текстильный центр Иваново вырос из одноименного села, где крестьяне графа Шереметева перешли от надомного ткацкого производства к фабричному.

Уже в конце 1820-х гг. действовало немалое число ситцепечатных и бумаготкацких фабрик, принадлежавших крепостным крестьянам. У некоторых крепостных фабрикантов трудилось по 700–800 работников из числа отхожих крестьян. У крепостного фабриканта Гарегина было 1407 рабочих, у Ямоловского — 1500.

Бывший крепостной крестьянин Петр Елисеев из Борисоглебского уезда основал торговое товарищество «Братья Елисеевы», которому принадлежали огромные магазины в Петербурге и Москве и шоколадно-конфетная фабрика в Петербурге.

А крестьянин Филиппов основал сеть пекарен и булочных, которая вытеснила в столицах немецкие пекарни и булочные, отличавшиеся, кстати, хорошим сервисом и чистотой.

Крестьянин Мальцов создал в Гусь-Хрустальном мощное производство стекла и стеклоизделий, а затем основал железоделательное производство. Его инициатива по изготовлению рельсов получила поддержку императора.

Основным местом, привлекавшим крестьян-предпринимателей и крестьян-работников, был, конечно, Санкт-Петербург. Для работы на его производствах и в сфере услуг шел нескончаемый поток крестьян из новгородской, псковской, тверской, ярославской губерний. Если в начале 19 в. в столице работало 50 тыс. крестьян, то в 1857 — 203 тыс.

Одним из регионов, где рано сформировалось сельское хозяйство капиталистического типа, был юг Западной Сибири, что было связано с рядом исторических и географических факторов — крупными размерами хозяйств, относительно благоприятным климатом, избытком свободных земель и вольнонаемной рабочей силы из числа мигрантов. (Здесь можно увидеть сходство со степными районами Канады.)

Историк Т. Мамсик приводит следующие характерные данные по состоянию крестьянского населения Новоселовской волости Минусинского округа Енисейской губернии на 1831.

32 % крестьян относилось к числу сельских пролетариев, не имеющих собственных средств производства. 28 % крестьян вели крупное (фермерское, в нынешней терминологии) хозяйство, с применением наемного труда. Крупные хозяйства имели, в среднем, 155 голов скота и по 4 наемных работника. Самые богатые крестьянские семьи имели около тысячи голов скота и нанимали более ста работников.

Мелкие хозяйства волости поставляли на рынок 16–20 % производимого ими зерна, 14 % поголовья скота. Крупные — до 30 % зерна и скота. Средняя товарность составляла 28 % по зерну, 17 % по скоту.[283]

Схожие тенденции в развитии сельского капитализма были в южном Зауралье, которое являлось житницей Сибири и Урала, поставляло зерно для промышленных центров и даже для внешней торговли. Зауральские торговцы зерном сыграли большую роль в развитии петербургского и таганрогского портов.

Для крестьян Зауралья были нередки наделы по 70-100 десятин земли (неслыханные в европейской части), для их обработки они нанимали в сезон несколько десятков батраков. С таких наделов поставлялось на рынок более 500 пудов хлеба в год. Однако, в среднем, рентабельность даже крупных хозяйств была невелика ввиду дешевизны хлеба и довольно высокой стоимости наемного труда — это не способствовало росту сельского капитала.[284]

Крупному крестьянскому производству сопутствовали салотопенные, мыловаренные, кожевенные и маслодельные заводы. Крестьяне-коммерсанты повсеместно вели скупку сырых кож, шерсти, льна, конопли, которые перерабатывали на небольших предприятиях с 3–5 работниками.

Цены на муку на рынке были ниже, чем цены на зерно. По мнению некоторых исследователей это указывало на недоразвитость рынка. Хотя можно предположить, что конкуренция на рынке муки, где выступали мелкие крестьянские производители, была выше, чем конкуренция на рынке зерна, где господствовали крупные производители, вступавшие в сговоры.

Проникали рыночные отношения и в центрально-черноземные губернии, страдавшие от аграрного перенаселения.