Правда о русской революции: Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения

Материальных средств личных у Керенского не было никаких, и он со своей семьей, состоящей из жены и двух детей, жил в Петрограде на Песках, по Одесской улице, исключительно на содержание, получаемое от казны по званию члена Государственной думы, то есть на 300 руб. в месяц, что позволяло ему существовать более чем скромно. Все его выступления в Государственной думе, весьма резкие по форме и пустые по существу, не носили делового характера, что и не требовалось, но зато вполне удовлетворяли трудовиков и стоящую за ними Партию социалистов-революционеров. В Государственной думе он составлял крайнюю левую оппозицию и служил аккомпанементом к оппозиционно настроенному центру, в особенности с тех пор, как составе правительства занял место А. Д. Протопопов. Собственно говоря, в открытых заседаниях Государственной думы ему даже и нечего было делать, ибо работа таковой в нападках па правительство шла далеко впереди его. Работа Керенского развивалась главным образом за кулисами. Первой пробой его сил была история с изменой полковника Мясоедова, на которой дальше я остановлюсь подробнее. Дело Мясоедова возникло в феврале 1915 г., когда начались наши неудачи на фронте. Это дело, как мы дальше увидим, весьма темное и запутанное, для революционеров было весьма на руку; оно позволило вылить потоки грязи на правительство и создать целую панаму. Керенский поспешил написать открытое письмо председателю Государственной думы Родзянко, между прочим нигде открыто не напечатанное, с резким осуждением и обвинением в государственной измене правительства и командного состава. Письмо, в виде отдельных листовок напечатанное в тысячах экземпляров, распространялось из-под полы в Петрограде и провинции, в чем и был весь его смысл, так как правды в нем не было ни на грош. Но успех оно имело, в особенности в студенческих и рабочих кружках.

После этого, весной 1915 г., Керенский совершил поездку по России, побывав на Волге, в Харькове, Киеве и других городах, где прочел ряд лекций тенденциозного характера, имевших целью объяснить наши военные неудачи и поднять оппозиционное настроение умов.

По возвращении в Петроград Керенский стал искать сближения с рабочими кружками эсеровского толка, стараясь сбить их в прочную организацию. Образован был рабочий комитет партии социалистов-революционеров, в состав которого вошел Керенский в качестве руководителя. Затем, по мысли Керенского, предполагалось создать при комитете боевую организацию для выполнения некоторых террористических актов. Керенский на себя снабжение членов дружины оружием, для чего рабочие собрали и передали ему 700 рублей. Но это предприятие провалилось, и вот почему: сильно нуждавшийся Керенский часть денег израсходовал лично на себя, оружия не купил и после повторных требований о возврате денег вернул из полученной суммы всего лишь 300 рублей. Следствием этого было то, что комитет – высказал ему недоверие и порвал с ним всякие сношения. Разойдясь с рабочими, Керенский повел работу исключительно в трудовой фракции Государственной думы и в закрытых заседаниях ее. Для частных заседаний трудовой фракции имелась специально предназначенная квартира на углу Суворовского проспекта и 9-й Рождественской улицы, нанятая на имя одного из членов этой фракции, где он сам и жил. Совещания там происходили почти ежедневно и носили исключительно заговорщический характер, причем душою этих совещаний был Керенский. Наблюдение за всем, что происходило в этой квартире, настолько было хорошо организовано Охранным отделением, что все, что там говорилось, было известно правительству с текстуальной точностью. На этих собраниях учитывалось: настроение в обществе, настроение в войсках, тыловых и на фронте, характеристика и надежность командного состава, настроение в придворных сферах, шансы на переворот, основанный на восстании Петроградского гарнизона, и т. д. В январе 1917 г. Керенский уже твердо верил в успешность переворота и проповедовал настоятельную его необходимость. Он говорил: «Революция нам нужна, даже если б это стоило поражения на фронте». Для него весна 1917 г. представлялась единственным возможным моментом, чтобы сбросить ненавистный ему государственный строй, даже в том случае, если б это грозило величайшими потрясениями страны и целости государства.

Работая так здесь среди своих единомышленников, вместе с тем он проповедовал в том же духе и в вечерних заседаниях Государственной думы, где зародился центр революции, и хотя он состоял «из лиц другой политической окраски, но жажда захвата власти вполне объединяла планы кадет и социалистов, а потому Керенский шел с ними рука об руку, не требуя пока слишком многого для своих партийных единомышленников и ограничиваясь лишь персональным вхождением в будущее Временное правительство.