Правда о русской революции: Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения

Вскоре, 19 декабря, чинами речной полиции было найдено и тело Распутина, в проруби около моста через Малую Неву, между Крестовским и Елагиным островами. Было установлено, что труп был привезен на автомобиле на упомянутый мост и сброшен в прорубь, на что указывали следы крови на перилах моста и деревянном устое, а также найденная на перекладине устоя одна из галош Распутина. После удостоверения личности убитого и медицинского осмотра тело покойного в автомобиле Красного Креста было отвезено в часовню за Московской заставой, где епископ Исидор отслужил заупокойную обедню, после чего покойник был перевезен в Царское Село и погребен под строившимся там лазаретом имени А. А. Вырубовой. Совершив этот преступный акт, исполнители его, руководствовавшиеся, несомненно, идейными побуждениями – оказать услугу Родине, освободив престол от влияния так называемой «темной силы», достигли результата чрезвычайно неблагоприятного, на который, может быть, и не рассчитывали. Мало того, что Распутин в глазах его бывших почитателей приобрел ореол мученика, убийство его такими людьми, как Юсупов и Пуришкевич, да еще в соучастии с Великим князем Димитрием Павловичем, еще больше подорвало в обществе уважение к Верховной власти, поставив ее в весьма двусмысленное положение. С одной стороны, закон требовал наказания убийц, а с другой, нельзя было ставить на суд дело с именем великого князя Димитрия Павловича – члена императорского дома. Лично же для себя убийцы популярности не приобрели, а уважение многих потеряли.

Большое было зло – приближение к трону мужика Распутина, но еще худшее было зло – убийство его при таких обстоятельствах.

Глава VI. Министры внутренних дел последних двух лет монархии

Отношение к внутренней политике. – Отношение к Распутину. – Политическая обстановка, в которой протекала работа министров. – Н. А. Маклаков. – Союз земств и городов. – Доклады начальника Охранного отделения. – Товарищ министра В. Ф. Джунковский. – Кн. Щербатов. – Р. Г. Моллов.

За два года службы в Петрограде мне пришлось иметь непосредственные отношения с шестью министрами внутренних дел, и должен отметить у всех одну общую черту: все они очень мало разбирались в революционном движении в России и мало им интересовались. Положим, у министра внутренних дел был товарищ, заведующий политической частью, но все-таки, казалось бы, они могли проявлять к этому вопросу хоть сколько-нибудь интереса. Вся забота, вся энергия каждого вновь назначенного министра, казалось, сосредоточивались главным образом на укреплении и сохранении своего личного положения, что действительно составляло нелегкую задачу, ввиду всевозможных влияний и интриг. Кроме того, громадное значение в смысле устойчивости положения министра имело то обстоятельство, какую позицию министр занял в отношении Распутина: дружескую, враждебную или безразличную. Министру нельзя было оставаться к этому вопросу совершенно равнодушным. Нужно было непременно принадлежать к одной из категорий: «наших или не наших», ибо если сам Распутин и не придавал этому большого значения, то зато вся клика, его окружающая, придавала этому первенствующее значение, так как это обстоятельство касалось ее личных интересов. Для нее было необходимо, чтобы министр был свой человек, тогда, естественно, можно было рассчитывать на успешное проведение тех или иных дел.

Действительно, министры кн. Щербатов и А. А. Хвостов пробыли на своих постах едва по три месяца, потому что к Распутину относились безразлично. Б. В. Штюрмер только потому, что крепко держался дружбы с Распутиным, пробыл на посту полтора года.

Прежде чем перейти к характеристике деятельности министров в области внутренней политики, посмотрим, какова была политическая обстановка, в которой им приходилось работать.

Всем памятен тот патриотический подъем, который захватил Россию в момент объявления войны в июле 1914 г. и увеличивался под влиянием наших успехов в Восточной Галиции. Слабые проблески оппозиции и подпольного революционного движения, которые всегда захватывали некоторую часть нашей либеральной интеллигенции и рабочего класса, были совершенно подавлены. Все помыслы и надежды населения были в скором и победоносном окончании войны. Но вот наступил перелом военного счастья. Наша армия к началу 1915 г., держась еще в Галиции, стала отступать на Западном и Северо-Западном фронтах. Никакой опасности в широких размерах наше отступление не представляло, но для тыла, который всегда чутко реагирует на всякое изменение на фронте, это создавало уже неуверенность в конечных результатах войны и благоприятную почву для брожения неуравновешенных умов и обвинений правительства в военных неудачах.