Правда о русской революции: Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения

Из Белостока муж был назначен начальником жандармского управления в г. Лодзь, где тогда начались повальные забастовки и убийства. Не проходило и дня, чтобы кого-нибудь не убили. Когда няня с детьми выходила на прогулку, я ей строго приказывала не выходить сейчас же после мужа или его подчиненных и держаться вдали от встречаемых должностных лиц, в которых из-за угла могут бросить бомбу. Все должностные лица не выходили иначе, как окруженные с четырех сторон солдатами с ружьями, но даже несмотря на эти предосторожности, многие были убиты, и не только из начальствующих лиц, но и нижних чинов. Ужасным образом погиб один из помощников мужа. Ежедневно он выходил из дома в определенное время и, окруженный солдатами, отправлялся на службу. Революционеры были осведомлены о времени и маршруте его и поджидали их. Когда он с солдатами подошел к углу улицы, послышался вдруг провокационный выстрел сзади и когда все они обернулись, то с двух улиц спереди выскочили молодые революционеры и всех уложили на месте, а в лежачего убитого офицера выпустили еще 10 пуль. Такой террор продолжался довольно долго, и только после того, как забастовщики одной большой фабрики арестовали владельца-еврея, связав его на фабрике, когда он пришел для переговоров с ними, и истязали его в течение трех дней, мучили его, били, не давали ни есть, ни пить, жители города завопили в панике и молили о сильной власти, и тогда на смену прежнего временного генерал-губернатора, человека слабого и нерешительного, был назначен генерал Казнаков, арестовавший зачинщиков и предавший их военно-полевому суду, который приговорил 10 человек к расстрелу, в том числе одну женщину, главную подстрекательницу.

Приговоренные приговору не верили. Сидя в тюрьме, глумились над ксендзом, пришедшим подготовить их к смерти, над решением суда, говоря «не посмеют», но когда их привели в лес на место расстрела и они увидели 10 вырытых могил, то начали кричать, плакать и молить о помиловании. После этого забастовки прекратились, и только изредка случались еще убийства.

Революционеры все время распускали всякие вздорные слухи, чтобы будоражить население. Однажды был пущен слух, что готовится погром. Владелец лавки – еврей, живший в доме по соседству с нашим, пришел ко мне с просьбой позволить приютиться ему с женою и шестью детьми у нас на кухне в случае погрома. Я ему доказывала, что никакого погрома власти не допустят и он может быть совершенно спокоен, но он не успокоился до тех пор, пока я ему не обещала, что в случае погрома, которого, конечно, не будет, он может расположиться со всей семьей у нас в квартире, в комнатах прислуги. То, что еврей искал убежища в нашей квартире, ясно показывает, что жители не верили, что власти устраивали [погромы], как об этом кричали революционеры. В такой обстановке мы жили, окруженные солдатами с ружьями, когда куда-нибудь выходили из дому, но как-то привыкли к этому и даже не замечали. Знакомые, приезжавшие из Варшавы нас навещать, поражались, как мы можем переносить подобную напряженную жизнь, но, очевидно, люди привыкают даже к самому худшему и, как это ни покажется странным, но проведенные четыре года в Лодзи остались самыми лучшими моими воспоминаниями, несмотря на все то, что пришлось там переживать. Думаю, что произошло это потому, что жители и фабриканты, большей частью евреи, а также гражданские и военные власти, квартировавшие там, очень доброжелательно и с большой симпатией относились к нам. Не могу обойти молчанием личность бывшего тогда президента города Лодзи – поляка, действительного статского советника Пеньковского (в Польше городской голова назывался президентом города). Это был человек чрезвычайной честности и глубоко преданный Государю и России. Когда он говорил о царской семье или кто-нибудь из присутствующих, он неизменно вставал и почтительно стоял все время, пока разговор длился.