Правда о штрафбатах: Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина

Служил я в Дебельне недолго. Оказалось, недалеко от него проходил службу водителем у командира полка гвардейских минометов ("катюш") брат Риты Станислав, и нам удавалось довольно часто встречаться либо у нас, либо на квартире у командира полка майора Гиленкова, с которым у нас сложились добрые отношения.

В декабре 1947 года пришел приказ коменданта округа полковника Литвина о переводе меня в Союз "по плановой замене". И вскоре уже знакомый поезд «Берлин-Москва» уносил нас на восток, на родную землю Советского Союза.

В Москве наши пути с мамой Риты, Екатериной Николаевной, разошлись: мы оставались в Москве ждать нового назначения, а она поехала в Ленинград, свой родной город.

Началась наша новая жизнь и продолжилась моя военная служба уже на Советской земле, еще далеко не залечившей раны войны, не залатавшей все дыры в экономике. В этой жизни было много интересного и неожиданного. Мне тоже судьба приготовила немало встреч с разными людьми, о чем я постараюсь кратко рассказать в следующей главе.

Глава 12

Здравствуй, Родина! Издержки денежной реформы. В резерве округа в Москве. Назначение с понижением. Косая Гора под Тулой. Рождение Александра II. Извилистый путь в военную Академию. Диплом с отличием. Войска "Дяди Васи". Прикарпатье, 38-я армия и ее генералы. Снова Дальний Восток, Уссурийск. Незабываемые встречи. Харьков, Вьетнам. Финал службы. Развал СССР

Наш переезд в Советский Союз был настолько радостным событием, что нас даже не озаботило то, что по расписанию мы пересекли границу СССР вечером, накануне Нового, 1948-го, года. Это совпадение мы все считали добрым знаком, даже не представляя себе сложностей, которые могут возникнуть у нас в связи с завершением проводимой в Советском Союзе первой послевоенной денежной реформы. В пограничный Брест, тот самый Брест, при освобождении которого три года тому назад наш штрафбат понес большие потери, мы прибыли с небольшим опозданием, когда до завершения обмена денег, выданных нам по месту службы, на новые (из расчета десять старых рублей на один новый) оставалось всего два часа. За это время мы, до наступления Нового года, должны были успеть произвести обмен денег.

Нам указали, где находится обменный пункт на вокзале, а там у касс скопилась такая очередь, что нам сразу объяснили, что сумма, которую мы сможем обменять, будет заметно ограничена.

В общем, наши не такие уж тугие кошельки стали совсем тощими. Однако несмотря на эту неприятность, вернувшись в свои вагоны, мы все же отметили возвращение на Родину и так удачно совпавшее с этим важным для нас событием наступление Нового года!

И поезд точно по расписанию, ровно в полночь, отправился со станции Брест, и наши бокалы с вином в честь Нового года звенели под лязг буферов трогающегося поезда. Почти не отрываясь от окна, смотрели и смотрели мы в эту первую ночь на наше родное небо с, казалось, несравнимо более крупными и значительно более яркими звездами, чем там, на чужом и все удаляющемся от нас Западе. Днем нас нельзя было оторвать от созерцания родных пейзажей, встречающих и провожающих наш поезд раскрасневшихся от мороза станционных работниц, заменивших своих мужей, братьев, в большинстве не вернувшихся с войны. И как прелестны были юные девушки в железнодорожной форме, хотя и бедно одетые. Куда там до них хваленым полькам, а тем более немкам. Смешанное чувство радости от возращения на Родину и печали от расставания с друзьями владело нами.

Наконец, Москва. Хорошо, что у Риты оказались здесь добрые дальние родственники, и мы нагрянули к ним на недельку, как рассчитывали, до получения нового назначения. А прожили там около трех месяцев, так как Отдел кадров Московского военного округа будто нарочито долго подыскивал мне должность. По тогдашним правилам, более чем двухмесячное нахождение в резерве без должности влекло прекращение выплаты денежного содержания, и мы вынуждены были, чтобы прожить с семьей в послереформенной Москве, сдавать в скупочные магазины фактически за бесценок почти все немногое, что привезли. Я постепенно становился все менее разборчив в предлагаемых мне должностях и уже согласен был на любую. Вот, когда я «дозрел»: будучи майором, дал согласие на должность старшего лейтенанта в Косогорский райвоенкомат Тульской области в подчинение, как оказалось, к капитану, просидевшему всю войну в тылу.