Правда о «Смерш»

Заметив знакомого мне офицера-пограничника, я поспешил к нему. Пограничник, бывший начальником отделения, шел к своим бойцам, оборонявшим северный участок заставы. Его участок представлял собой продуманную и оборудованную систему обороны, включавшую несколько господствующих над местностью, связанных ходами дзотов, остроумно выполненных «схронов», использующих складки местности, крупные деревья и камни, целую серию «секретов», сигнализирующих о появлении нарушителей на тех или иных направлениях, ямы-ловушки, съемные «переходы».

Мы пробрались с офицером к одному из дзотов, где нашли еще двух бойцов, ведших огонь из винтовок. Дзот был расположен на склоне горы так, что нарушители, пересекавшие противоположный хребет, даже в относительно безлунные ночи возникали перед стрелками как на экране. Бойница же дзота находилась у комлей высоких деревьев — по-моему, это были ели — и маскировалась в тени их широких лап.

— Не менее десяти человек сумели пересечь хребет, — взволнованно-виноватым голосом сообщил боец командиру.

— Ничего, Петров, ничего. Там сейчас темно, как у негра… А мы к утру перейдем на «эмку» и оттуда гостей попросим назад.

— Что, война, товарищ командир? — напряженно вглядываясь в светлеющую над хребтом полосу неба, хриплым шепотом спросил второй боец.

— Не доложили мне того, видать, не успели, — усмехнулся командир. — А тебе-то что? Сюда буржуи отдыхать ездили, воздух чистый… Владения наши ты сам знаешь, хватило бы патронов. Мы с тобой тут любую войну отвоюем!

Я передвинулся к бойнице. Встречный ветер обдул лицо душистой прохладой, и в то же мгновенье метрах в восьмидесяти, я увидел людей, появлявшихся на вершине хребта. Звонко ударил рядом выстрел, второй, третий. В нос ударил острый запах пороховых газов. Винтовка сама собой оказалась в руках. Я быстро нашел цель и спустил курок.

Отношение к оружию в те годы было у меня пиететное. Внимательно изучив доступные мне книги и инструкции, я подолгу задерживался у соответствующих стендов в музеях. С удовольствием и регулярно в годы учебы я посещал стрелковые тренировки, научился неплохо стрелять — и из пистолета, и из винтовки. Уменье это сохранилось у меня на долгие годы.

Тогда я был вооружен новой по тем временам автоматической винтовкой Симонова — АВС-36, образца 1936 года. Винтовка эта, весом около четырех килограммов, с прицельной дальностью до полутора тысяч метров, позволяла вести как одиночный, так и автоматический огонь. Магазин, емкостью 15 патронов, заменялся легко и удобно. Недостатком этого оружия была его «тонкость» — винтовка не терпела грязи, что во фронтовых условиях является существенной помехой. А в остальном и эта винтовка, и винтовки Токарева — СВТ-38 и АВТ-40 — были эффективным и надежным оружием.

Как у начинающего оперативника, был у меня, конечно же, и маузер.

Кому-то это может показаться смешным, но я полюбил «Маузер К-96», широко известный еще в Гражданскую, тяжеловатый, десятизарядный, но с очень хорошим и эффективным боем. Позднее я заменил это хорошее, но также несколько прихотливое оружие на обычный надежный наган.

С этим оружием довелось мне принять свой первый бой. Благодаря сложной для наступающих горнолесистой местности и, в немалой степени, труду и смекалке пограничников мы наносили противнику значительный ущерб, практически не неся потерь в живой силе. Да и противник, пытавшийся было атаковать в лоб, был скован в своих действиях. В горах и в лесу он не мог применить свою главную силу — танки, малоэффективно было применение авиации и артиллерии.

Запомнилось несколько авиационных налетов, когда направление бомбового удара противник пытался корректировать ракетами. Командир заставы тут же отрядил толкового бойца, снабдив его значительным количеством ракет всевозможных цветов. Уже при следующем налете, аналогично неприятельским наводящим, корректирующие ракеты тех же цветов были пущены в направлении противника. Очевидно, результаты бомбежек оказались далекими от ожидаемых, и больше самолетов противника, атакующих наши рубежи, мы не видели.

В ту памятную ночь нам пришлось вести тяжелый напряженный бой. Наше укрепление оказалось на пути, где противник сосредоточил значительные силы и настойчиво пытался преодолеть государственную границу. Офицер-пограничник, с которым мы появились в дзоте, вскоре был вынужден нас оставить, с тем чтобы привести подкрепление. Оставшись втроем, мы вели почти непрерывную прицельную стрельбу, но продолжалось это не более получаса.

Когда стало светать и попытки пересечения хребта прекратились, офицер-пограничник пригласил меня и пулеметчика посмотреть — куда проник противник, вернее, те, кому посчастливилось пересечь контролируемую нами вершину.

По удобному и отлично замаскированному на местности переходу мы спустились в лощину и оказались в «эмке» — довольно большом окопе, подобии эскарпа, сделанного в виде буквы «м», откуда хорошо просматривалась местность в обоих вдоль лощины направлениях.