Правда о СМЕРШе. Военный контрразведчик рассказывает

«Великолепно справились в Сталинградской битве со своими сложными задачами и командующие войсками фронтов — Н.Ф. Ватутин, А.И. Еременко и К.К. Рокоссовский, их военные советы и штабы, проявив при этом возросшее искусство в управлении войсками. Вопросы использования в этой операции крупных подвижных частей войск, тесное, четкое и своевременное взаимодействие всех родов войск и на всех стадиях операции, организация окружения, создания внешнего фронта, изолировавшего столь крупную вражескую группировку от подходящих резервов, вопросы противовоздушной обороны и материального обеспечения войск были решены с большим знанием дела. Битва показала высокий уровень советского военного искусства и по существу стала достойным, поучительным уроком истории. В то же время победа под Сталинградом явилась и неопровержимым свидетельством огромной мощи, роста военного мастерства Советских Вооруженных сил в целом. Она послужила отличным примером и толчком для проведения в 1943 году целой серии новых наступательных операций, важнейшим этапом на пути к нашей полной победе в Великой Отечественной Отечественной войне»[3].

В 1943 году в Сталинграде кругом был битый камень и кирпич. Выжженная мертвая земля. Когда останавливаешься и поднимаешь голову, поражаешься многообразию руин — ни одного целого здания. Но уже тогда в Сталинграде хоть трудно, но жили люди, думали о будущем, вели работы по расчистке города и его восстановлению.

В Сталинградской битве с наилучшей стороны показал себя командующий Донским фронтом генерал-лейтенант, а с 18 января 1943 года — генерал-полковник К.К. Рокоссовский. Героические действия воинов Донского фронта во главе с Рокоссовским не только позволили окружить под Сталинградом части 6-й немецкой армии, потери которой составили 147 тысяч человек убитыми, пленить 91 тысячу солдат и офицеров противника вместе с командующим — генерал-фельдмаршалом фон Паулюсом, но и внесли перелом в ход войны. Именно после Сталинграда в корне изменилось настроение советских солдат и офицеров, именно там дано было нам окончательно поверить в победу.

Известно, что с августа 1937 по март 1940 года комдив К.К. Рокоссовский, ставший жертвой клеветы, был арестован и находился в ленинградской тюрьме Кресты.

Вскоре после своего освобождения в конце мая 1940 года генерал-майор (в начале мая 1940-го были введены генеральские звания в РККА) К.К. Рокоссовский был принят Маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко, а затем и И.В. Сталиным. Сталин встретил Рокоссовского вопросом:

— Где ты так долго пропадал?

— Сидел, — кратко отвечал ему генерал.

— Нашел время сидеть. Работать надо! — заметил ему Сталин.

После того как Донской фронт под командованием К. Рокоссовского перешел в наступление севернее Сталинграда (20 ноября 1942 года) и в начале февраля 1943 года окончательно разгромил сталинградскую группировку противника, имя генерала Рокоссовского стало известным, его портреты появлялись во всех газетах. Из самых разных мест приходили поздравления.

Решил не отставать и начальник тюрьмы Кресты, пославший свое поздравление Рокоссовскому.

Тот немедленно ответил ему правительственной телеграммой:

«Рад стараться, гражданин начальник. Рокоссовский».

Сегодня, шесть с половиной десятилетий спустя, подъезжая к Волгограду, замечаешь пустые глазницы производственных зданий с раскрытыми крышами, с обвалившейся штукатуркой… И теперь уже вопрос о победителе не выглядит решенным.

После окончания битвы под Сталинградом войска 51-й армии принимали участие в освобождении города Ростова. После Ростова дивизии армии двинулись в направлении Таганрога. По пути остановились в станице Политотдельская. Так получилось, что там скопилось большое количество войск. Среди них были штаб 51-й армии с приданными частями, кавалерийский корпус Кириченко и множество других частей.

Немцы каким-то образом узнали об этой концентрации и начали активную бомбежку станицы Политотдельская. Они нанесли по Политотдельской концентрированный бомбовый удар, продолжавшийся без перерыва около 12 часов. Я в это время находился в деревянном одноэтажном доме, где располагалось тогда наше отделение. Всю бомбежку я отстоял в углу, внутри дома. Возле дома был погреб, но я, несколько раз видевший гибель людей в подвалах, предпочитал там не прятаться. Во время бомбежки с дома была сорвана крыша, выбиты окна и двери. К тому времени я пережил уже немало бомбежек и научился относиться к ним со смешанным чувством настороженности и презрения, но та бомбардировка была намного мощнее обычного, длиннее и оттого памятнее. Немецкие летчики-бомбардировщики под сильным истребительным прикрытием, обеспечивавшим им безнаказанность (а наши наземные средства ПВО были в то время ничтожны), прицельно бомбили станицу тяжелыми бомбами. Тогда погибло много наших солдат и офицеров, были разрушены десятки единиц немногочисленной в то время боевой техники. Дороги в станице были столь испещрены воронками, что после бомбежки не могли проехать автомобили, даже гужевой транспорт пробирался с трудом и медленно.