Правда о военном Ржеве.Документы и факты

Осенью 1942 года расстреляли мужчин, лет пятидесяти, которых вели в кальсонах, босых, в рваных рубашках. Один мужчина, лет под сорок, страдал язвой желудка и ему было не до умывания. У него оказались грязные руки и Майер Якоб избил его до потери сознания так, что он на другой день умер.

Старостой лагеря был Лебедев Павел Ильич, 1895 года рождения, уроженец д. Ларино Оленинского района Калининской области, который в лагере носил фамилию Петров, а писарем — Кузенков Ефим Семенович. Расстрелы в большинстве производил ефрейтор Густав, лет тридцати, высокого роста, волосы русые, лицо красное.

Имеются сведения что некоторые жители Сычевки занимались предательством патриотов. Так, например, Кутамова Валентина, уроженка Сычевки проживавшая в центре города у Красной церкви, работавшая прачкой или Шендровская Анна, работавшая в подсобном хозяйстве, проживавшая на северной окраине города, занимавшаяся спекуляцией, имела связь с переводчиком ГФП-580 Вальдемаром Киндом.

Если немцы за любой факт кражи у них без какого-либо расследования расстреливали советских граждан, то кражи совершенные самими немцами оставались безнаказанными. Так, в одном из отчетов говорилось: «Ночью 14 марта 1942 года в Сычевке немецкие военнослужащие проникли в три квартиры, где жили русские и украли шестнадцать килограммов муки и пять овец. При этом они избили и надругались над владельцами украденного. Результаты следствия по этому делу ни к чему не привели из-за отсутствия полных доказательств». А в разделе отчета «прочее» указано: «Во время налета на Сычевку 23 марта 1942 года бомба попала во двор с местом парковки около двадцати автомашин, стоящих почти вплотную. Осколком бомбы была повреждена грузовая машина, принадлежащая железнодорожной части, в кузове которой находились четыре противотанковых мины. В результате их взрывов двенадцать машин полностью или частично повреждены. Четыре человека получили ранения».

Летом 1942 года началось наступление частей Красной Армии подо Ржевом. Немецкий военный комментатор Юрген Шюддеконф в газетной статье «Ржевский рубеж» так описывал Ржевское сражение: «Все началось 30 июля с многочасового ураганного огня артиллерии и с беспрерывных атак советских бомбардировщиков. И вот эта битва длится 60 и более дней, никто уже и не видит конца ее, снова и снова начинается атака в каком-нибудь месте — битва за Ржев внесена в календарь немецких пехотинцев как жестокое, последовательное, требовательное время кровавых жертв и сильного напряжения… Задействование сил большевиков соответствовало их намерениям. Противник имел в своем распоряжении более полумиллиона пехотинцев и многочисленные танковые бригады подо Ржевом и к юго-востоку от него. Для них в эти длинные недели горьких битв Ржев стал ужасным кладбищем. Ржев стал для Советской армии кровавым испытанием. Но битва с большими потерями и тупая безнадежность неустанно продвигаемых вперед атак, ослабили также и боевую мощь вражеских войск».

Далее Шюддеконф пишет о нашей артиллерии, которая доставляет немецкому солдату хлопоты: «Так как противнику удалось-таки значительное сосредоточение в области артиллерии: гранатометы, залповые орудия и тяжелая артиллерия были представлены надо Ржевом в большом количестве и с хорошо функционирующим подвозом боеприпасов. Волнистое плоскогорье, за которое сражаются, как бы увенчано огромным куполом из глухого, гремящего грохота, чьи контрфорсы — это траектории снарядов тяжелых орудий, летающих туда-сюда. В этой гремящей дуэли противник уступает нашей артиллерии, стреляющей с холодной точностью и точным наблюдением, но компактным применением своих орудий перерывает он наши передние линии ураганным огнем, который до сих пор вряд ли принимал едва ли более известные размеры мировой войны».

Шюддеконф писал: «Здесь уничтожена немалая часть большевистских человеческих и материальных резервов: 2000 танков, свыше 600 самолетов, почти полмиллиона погибших — это трезвые цифры…»

Шюддеконф дал описание влияния битвы на самих солдат. «Это потрясающие душу картины, которые сохраняют на все времена воспоминание из воронок и окопов подо Ржевом: лица этих людей стали старыми, жесткими и серыми; тяжелыми тенями лежат на их чертах следы тяжелых напряжений, бессонницы, постоянной опасности, напряженного ожидания и снова, и снова вспыхивающей битвы. Страна не сберегла для них ничего: битва началась под проливным дождем, который заполнил воронки почти до краев гнилой водой. Каждый шаг хлюпающей грязи «пытался» засосать и покрывал как коркой жестким панцирем униформы. Потом пришел август с его палящей, жгучей жарой и мукообразной пылью, и вот моросит осенний дождь по воронкам, в которых лежат солдаты».