Правда о войне 1812 года

После нескольких лет, проведенных вне зоны военных предприятий, в 1808 г. Кутузову доверяют командовать небольшим корпусом в кампании против Турецкого паши, но после провала штурма крепости Браилов, Кутузова увольняют и отсылают заведовать гарнизоном в Литву. Однако судьба ему благоволит: после разгрома турецкой армии тридцатитрехлетний командующей российскими войсками на турецком фронте Николай Михайлович Каменский неожиданно заболевает лихорадкой и умирает в мае 1811 г. Его обязанности поручают исполнять «старшему по званию» Кутузову; задача — скорейшее подписание мира с побежденным пашой.[8] Это (подписание мира) было тем более важно в виду надвигающейся войны с Наполеоном. Однако Кутузов умудряется год оставаться в бездействии (исключая случай, когда он все же «проснулся», и, переходя с одного берега реки на другой, сумел все же запутать и потрепать один турецкий отряд), доводя правительство до «крайней степени раздражения».

Помимо вышеописанных черт характера ему мешала (в этом он признавался своим адъютантам) заключить долгожданный мир боязнь назначения в группировку, противостоящую Наполеону. 18 апреля 1812 г. он писал жене:

«Ежели бог даст, что сделаю мир, то боюсь, допустят ли меня до Петербурга. Впрочем, кажется, что мне при армии делать нечего. Места, слава богу, заняты достойными людьми».[9]

Взбешенный император Александр увольняет Кутузова с поста командующего и назначает адмирала Павла Васильевича Чичагова. Объясняя отставку Кутузова, царь заявил:

«Мир с Турциею не подвигается; неистовства войск наших в Молдавии и Валахии раздражили жителей; ко всему этому присоединяются беспечность и интрига. Кроме того, я не думаю, чтоб теперешний главнокомандующий, виновник этих бедствий, был способен получить результаты, для которых потребны: энергия, сила воли и поспешность в исполнении».[10]

Ланжерон вспоминал об этих событиях следующее:

«Был уже декабрь месяц (1811 г.), но переговоры о мире не продвигались, чем в Петербурге были недовольны. Там поговаривали уже о вызове Кутузова. Жена Кутузова уведомила его о появившемся в обществе шуме и советовала ему найти возможность заключить мир до приезда его заместителя, но кого именно, она не знала.

В Петербурге же уже шептали друг другу на ухо, что избранным будет Чичагов, хотя это совершилось 4 месяца спустя».[11]

В самый вечер прибытия очередного нарочного от жены Кутузов (который в этот момент предавался развратным утехам с 14 летней молдованочкой) почувствовал, что «запахло жареным» и немедленно послал к паше. В итоге, в считанное время соглашение было подписано на условиях побежденных турок, многие важнейшие условия российского правительства не были выполнены.

Прибывший на место Чичагов мог только частично исправить положение. Об этом Кутузов докладывал в «объяснительной» на имя министра иностранных дел Николая Петровича Румянцева:

«Относительно до 7-й, 11-й и 13-й (важнейшие положения — прим. Е. П.) статьи договора должен я также Ваше сиятельство уведомить, что оные постановлены были после уже прибытия сюда г-на адмирала Чичагова, по его желанию.

…Что же касается до союза, то об оном не упоминается в трактате. Настаивая в сем требовании, не только повредили бы мы скорейшему успеху начатого дела, но и вовсе бы ход оного и самое событие могли приостановить».[12]

Между тем ненависть Кутузова к Чичагову росла. Вот как описывает сложившуюся ситуацию принимавший участие в переговорах Ланжерон: